Тропой памяти
Шрифт:
— Я понимаю, что теперь, когда Средиземье охвачено войной, этот разговор неуместен, но подумай: не было ли ваше отвращение к иртха в прежние, давно минувшие времена единственной причиной их истребления? Тогда, в самом начале, когда вы только-только пришли в Сирые Земли? Когда нашим народам ещё нечего было делить? Впрочем, наверное, более всего этот счёт надлежит выставить для оплаты Оромэ и его своре… Вас-то тогда ещё не было.
— А теперь послушай меня, — тихо и грозно заговорила прекрасная Владычица Квэтлориэна, сцепив пальцы, точно сдерживая ярость: — Я ещё помню, что такое орочьи набеги. Точно звери, бросались они на нас, немногочисленных пришельцев с Запада.
— В эти земли, — голос Галадриэли сделался печален, — меня привела не ненависть к Морготу и его тварям, а любовь к своим братьям. Они дали опрометчивую клятву, вторя Феанору и его сыновьям… Тогда я уже знала, что их коснётся проклятье Валар, но я… я всё равно пошла вслед за ними, добровольно приняв жребий нольдор, думая о них, а не о себе… — тут Владычица невесело усмехнулась.
— Мне и ныне нет дороги на Запад, я связана с этой землёй и успела полюбить её за долгие века. Я потеряла здесь моего любимого брата: он погиб оттого, что сдержал данную им клятву помощи, отправившись за Звёздным Камнем. Я последняя из пришедших с Запада, кто остался в живых. И лишь теперь, наверное, я понимаю, что виной всем нашим горестям был не столько Моргот, сколько Камни Феанора… — Шаре показалось, что Галадриэль сама испугалась только что произнесённых ею слов: она метнула в сторону орчихи быстрый взгляд и тут же отвела глаза. Казалось, странная гостья ничего не заметила.
— Я вижу, светлая княжна, что ты не стремишься любой ценой оправдать свой народ. Что ж, тогда я отвечу тебе: я тоже не в восторге от своего племени, есть много такого, что мне трудно им простить. Может быть, после этого тебе станет проще говорить со мной. Я не стремлюсь к признанию моего родства с тобой, но ведь и во мне течёт кровь нольдор, даже более того — кровь неистового Феанаро. Немного забавно — проклятая дважды: с одной стороны — жребий нольдор, а с другой — ненависть Квенди.
Шара старалась говорить это в шутку, но Галадриэль, к её огромному удивлению, всерьёз задумалась.
— Насчёт жребия нольдор можешь быть спокойна: мне кажется, что на тебя он не пал. Мой народ никогда не вступал в браки с другими расами, поэтому точнее сказать не могу, но… Думаю, что распространяется он лишь на чистокровных нольдор…
— Кого ты считаешь «чистокровным», Владычица? Себя и Финрода — наполовину тэлери? Или несчастного Феанаро, что был рождён от государя Финвэ и Тайли Мириэль?
— Что означает «Тайли»? — игнорируя едкое замечание орчихи, Владычица удивлённо вскинула брови, услышав незнакомое слово.
— Тайли — это первое имя прекрасной Мириэль Сэриндэ, похитившей сердце светлого короля нольдор. Это имя она носила до того, как попала в Валинор, ибо была из тех детей, что Валар забрали из Утумно и опоили напитком забвения в садах Ирмо…
— Замолчи! — светло-зелёные рукава одеяния Владычицы Лориэна плеснули точно крылья. — Этого не было! Там не было никаких детей!
— Были. — неожиданно жёстко бросила Шара. — И знаешь: они были там счастливы. Я знаю, что ты ответишь: «Враг обманул их, извратил их души…» Ты ведь всегда отвечаешь так в тех случаях, когда возразить больше нечего? Но эти дети были такими же, как и все другие дети Арты. Они считали Мелькора своим Учителем, верили ему и… любили. Заставить полюбить нельзя
— Откуда тебе ведомо это? — только и смогла вымолвить поражённая Галадриэль.
— Я помню. Ведь у меня — часть их крови, помнишь? И я точно так же потомок народа Отступника — Эллери Ахэ, как и рода Финвэ. Нелепая игра судьбы… Но прошу: не считай это лишь плодом моего воображения! Да будет тебе ведомо: вначале у меня были серьёзные причины сомневаться в правдивости своих видений. И тогда я решила расспросить того, кто видел или хотя бы мог видеть этих… существ своими глазами.
— Как можно видеть то, чего никогда не было? — насмешливо фыркнула Галадриэль. — Да и кто из ныне живущих мог поведать тебе о событиях Предначальной Эпохи? О временах Пробуждения эльфов?
Странный взгляд… Пустота и горькая насмешка. Такой реакции она не ожидала… что? Что там на уме у этой орчихи, да поглотит её Тьма!?
— Об этом ты могла бы спросить мага Митрандира… — негромко ответила Шара.
Владычица напряглась, побелели сплетённые пальцы.
— Ты… — больше она не могла вымолвить ни слова, лишь глаза пылали светом Дерев Валинора, точно хотели испепелить на месте странное, непонятное, невозможное существо, пришедшее из Тьмы.
— …но сделать это, увы, невозможно. Я слышала, как друзья оплакивали его гибель в Морийских копях. Но сейчас — не о том… Так вот, Митрандир мог бы рассказать тебе о Том, кто старше всех ныне живущих под звёздами…
Белый шёлк лица меж двух потоков золотых волос. От бесстрастного спокойствия Перворождённой не осталось и следа. Гнев и страх, запоздалое понимание… Память услужливо подкидывает образ: столб тёмного пламени, недолгий бой… Неестественно медленно падающее тело Феанора, пронзённое огненным клинком… Багровый отсвет на побелевших от горя и ненависти лицах сыновей… На мгновение Владычица опустила веки, гоня прочь кошмар бессчетных веков. Орчиха… Да… она что-то говорит, кажется…
— …Я была у Него… — доносится, наконец, до слуха Галадриэли. — Он говорил мне о прошлых временах. О тех далёких веках, когда ещё стояло под солнцем и звёздами первое обиталище Первых из пробудившихся… О долине, полной тумана… о деревянном городе. Городе без стен, который вы называете почему-то Твердыней. О народе Эллери Ахэ, не знавшем злобы и войн, об их ясных глазах, в которых ни разу не отражался блеск стали… О добром и мудром Учителе Мелькоре и двух его Сотворённых: Артано и Курумо… Как они мечтали, как пели… Грустили и радовались, как они жили…
Пропасть под ногами… Нет! Этого не было… не могло быть! Зацепиться хоть за что-нибудь! Ведь всё это — всего лишь ложь…
— Всё это — всего лишь ложь! — спокойно произносит вслух Владычица. Ни следа, ни отголоска прежней мысли на прекрасном лице. Свет и покой. Насмешка. Где-то в глубине — тлеющий огонёк раздражения — и всё.
— Курумо — Майяр Ауле-Кователя, — с нажимом произносит Галадриэль. Точно удар.
Но гостья лишь с интересом щурится, чуть склонив голову набок, и почти незаметная улыбка трогает губы.
— Ты хотела бы поспорить с Барлогом, Владычица? Я бы рада отвести тебя к нему, но… — Выражение лица орчихи вновь меняется: открытый, прямой взгляд без малейшего намёка на иронию. Печаль в голосе… — …его больше нет. Я не знаю, способно ли пламя стать мёртвым, перестать жить — но, так или иначе, он покинул пределы Арты… И я — последняя, с кем он говорил. Может статься, что и вовсе единственная… Он подтвердил, что во мне течёт кровь Эллери Ахэ… А значит, то, что я помню и вижу — правда…
Шара пожимает плечами с виноватым видом. Словно извиняется…