Тропы зазеркалья
Шрифт:
— Да, я ходок, — подтвердил Радим, — зови меня Дикий.
— Я — Стефан, рунник расколотого мира. Не спрашивай, почему он такой, никто не знает ответа на этот вопрос, просто прими это. Иногда появляется новый остров, а тот, что радом, исчезает. Куда и откуда — без понятия, но так бывает. Тот, на котором ты красных положил, возник тут с сотню лет назад. У расколотого мира нет истории, тут нет времен года, есть тьма и свет. Я здесь очень давно, уже сбился со своим календарем примерно лет двести назад.
— По тебе не скажешь, — прокомментировал Вяземский, делая затяжку.
— Ни по кому не скажешь, — ответил
— Как тут вообще все устроено?
— Выхода отсюда нет, во всяком случае, для нас. Для ходоков, не знаю, изредка бродят слухи о попавших сюда, но я не владею информацией, чтобы кто-то из них вернулся домой. Зачем ты пришел?
— Кто-то увел через зеркало моего приятеля, его жена попросила вернуть. И вот я тут. Ты знаешь этих красных, которые за мной гонялись?
— Конечно, люди маркизы де ля Валет. Но все их зовут лягушатниками, на что они оскорбляются и кидаются с ножами, если ситуация позволяет.
— Понятно, мой приятель в крепости. Я убил четверых, много их еще?
— Десятка полтора, они не слишком сильный клан. Хотя у нас тут мало сильных. Только русы вместе держатся, остальные разрознены. Вот русов много, несколько сотен, пожалуй, они — сила. Но это только воины и рунники, хотя тут сражаются все, но женщин я все же не считаю. Хотя маркиза, которая тут уже больше трех сотен лет, очень сильная ведьма. Руны знает преотлично, усилилась за годы. С ней не рискуют связываться. Прими совет, забудь своего друга и, если можешь уйти, уходи, а если не сможешь, иди к своим, ты сильный боец тебе будут рады.
— Я все же попробую, — усмехнулся Радим и отправил бычок в полет. Тот описал дугу и скрылся за краем острова. — Ты знаешь про зазеркалье?
— Конечно. Тоже безрадостное место, иногда оттуда к нам проваливаются и люди, и двойники, даже местные, не ходоки.
— Странное дело, Стефан, я прочитал множество дневников ходоков, но ни один не писал про ваш расколотый мир.
— Об этом мало кто знает. Может, не попадали, а может, не выбирались. Дорога-то сюда куда труднее, чем в обычное зазеркалье. Слишком многое должно совпасть. Здесь, в расколотом мире, есть проклятые зеркала, их немного, штук пятьдесят, они соединяются с другими зеркалами там, в твоем мире, и иногда в зазеркалье. И вот когда это происходит, сюда может провалиться человек. Так что, народу сюда, не сказать, что много, валится. Но все же тысяча-полторы в год выходит. Некоторые гибнут, другие, наоборот, выживают и становятся сильнее, поскольку от старости мы не мрем, только убивать, то многим тут за сотню лет. Но есть отдельные зеркала, их еще меньше, штук двадцать пять. Они блуждающие, сегодня в одном месте, через месяц в другом. Это ворота, через которые можно провести сюда человека, сложно, но можно. Видимо, де ля Валетам повезло, и они обнаружили такое зеркало, раз прихватили твоего приятеля, ну и ты следом явился.
— Стефан, зачем он им?
— Такие служат только для одного — ритуал накопления. Скоро его принесут в жертву и заберут его жизненную силу. Если он молод и крепок, много силы, если стар и слаб, то не очень. Но все в копилку.
— Для чего эта сила служит?
— Все просто, есть легенда, что так
— Понятно, — подвел итог Радим. — Тогда вопрос, я поднимаю с трупов руны, это и есть усиление?
— Да, верно, — кивнул Стефан. — С каждого убитого, будь то тень или человек, что-то да выпадет. Тех, кто посильнее, побольше, со слабых, соответственно, поменьше. Есть редкие руны, есть простые. Но каждая дает небольшую прибавку. Если раньше человек не знал руну льда, то сможет ей овладеть. Самые сильные рунники владеют сорока-пятьюдесятью рунами, какие-то усилились, какие-то остались начальными. Силу ловкость, обычно продают воинам.
— А это что за руна? — рисуя на земле единственную незнакомую, спросил Вяземский.
— Это энергия. Во-первых, она восполняет резерв, во-вторых, она понемногу его увеличивает. Это хорошая руна, особенно для таких, как я, наверное, самая важная. У тебя есть такие?
— Нет, — соврал Вяземский, мысленно похвалив себя за то, что нарисовал ее на земле, а не стал показывать пакет. — Две впитал, больше не попадались.
— Не сказать, что редкие, но все же.
— Понятно. Значит, это меня усиливает, и никак не вредит. Что ж, неплохое приобретение.
— Только не переусердствуй, — предостерег Стефан, — много сразу поглощать нельзя, плохо будет, оставь про запас, это легко, главное, руками не касаться. Это ресурс, охотники специально убивают черных теней и добывают руны, что-то оставляют себе, что-то продают или обменивают. Но берегись, слабые тени не слишком опасны, но бывают такие, против которых не всякий отряд выстоит, они поглощают руны с погибших и могут неприятно удивить.
— Учту, — согласился Радим. — Последний вопрос, можно ли управлять этими переходами, или мне придется идти на ощупь, как сюда? — Он специально спросил, в надежде, что у местных есть свои инструменты, и умолчав, что у него есть руна пути, но сейчас она столько жрет, что применять ее крайне необдуманное решение.
— Есть руна ключа, она светится синим, выглядит вот так, — и Стефан быстро начертил на утоптанный земле руну пути. — Затратная она, но способна разок перекинуть, куда надо.
— А как вы видите переходы, тоже руна какая-то? — поинтересовался Радим, понимая, что ему придется очень долго добираться до крепости де ля Валетов.
— Есть такая руна, но редкая, нечасто выпадает. Стоит очень дорого, на одну такую можно год есть. Выглядит она вот так, — и он начертил на земле новый символ. — Руна поиска сокрытого. Но чаще всего пользуются артефактом. Обычно это монокль, зачарованный сильным рунником, реже очки, слишком затратно два стекла зачаровывать.
Радим вздохнул, в его рунном круге такой не было, как, впрочем, и в пакете, а вот монокль был, поднял с мечника, и сунул себе в карман толстое неудобное стеклышко в оправе из чистого миродита, хотя и не почуял артефакта, но взял так, на всякий случай, уж больно необычная находка. А он был не похож на человека, который жалуется на зрение.
— И как он работает?
— Что, снял такое с лягушатников? — заулыбался Стефан.
— Ага, у мечника был, сам не знаю, зачем прихватил. Хотя, кого я обманываю? У него оправа из миродита.