Троя
Шрифт:
Нестор: А что молвят прочие? Надобно выслушать каждого. Воистину, либо мы все прорвемся, либо никто.
Подалир: Да, но придется бросить больных и раненых, коих будут многие тысячи на закате. Троянцы добьют их, а то измыслят и что-нибудь хуже, озлобившись, если кто из нас уйдет от расправы.
Нестор: Ты прав, однако таковы превратности войны. Я должен услышать ваши голоса, о мудрые предводители храбрых данайцев.
Фразимед: Я соглашаюсь. Нынче же ночью — за дело. И да помилуют боги всех пленников и оставленных.
Тевкр: Трахал я ваших богов по самую рукоятку. Мое слово: да. Если рок судил нам лечь костьми на сем вонючем берегу, то почему не утереть нос року?
Поликсен: Согласен.
Аластор: Да. Нынче ночью.
Малый Аякс: И я.
Эвмел: Я тоже. Все или ничего.
Менесфей: Окажись тут Ахиллес, мой повелитель, он искал бы смерти ненавистного Гектора. Надеюсь, нам посчастливится порешить сукина сына, когда будем прорываться.
Нестор: Еще один согласный. А ты, Эхепол?
Эхепол: Мой приговор: любой из нас не избегнет гибели, если останется в стане и примет бой. Но не избегнет ее и тот, кто потщится уйти. Что до меня, то я не брошу раненых и сдамся на милость Гектора, уповая на благородство и честь, которые не могли до конца умереть в его сердце. Впрочем, я объявлю своим людям: пусть каждый решает сам за себя.
Нестор: Нет, Эхепол. Рати последуют за вождем. Прямо отсюда можешь направить стопы в шатер, где томятся раненые, однако ни с кем ни слова. Оставайся и покорись врагу, но я слагаю с тебя полномочия власти и ставлю на твое место Амфия. Твоя дружина расположена слева от его воинства и не столь велика, мы без труда соединим их, не возбудив никакого смятения и не перестраивая рядов. Хочу сказать, Амфий будет повышен, если он заодно с нами.
Амфий: Я с вами.
Дрес: Голосую за своих эпейцев: мы будем драться и, если не умрем до наступления ночи, продолжим кровавую сечу. Глядишь, и пробьемся. Что до меня, то я желаю увидеть отчую землю и кровных.
Эвмел: Но ведь люди Агамемнона возвестили (а чужеземцы-моравеки подтвердили их речи), что наши города и дома пустуют, царства обезлюдели, что все народы похищены Зевсом?
Дрес: А я так отвечу: клал я на вашего Агамемнона, и на железные игрушки, величающие себя моравеками, и на Зевса иже с ними, если душа стремится в любезную отчизну — убедиться, ждут ли меня еще мои родные. Верю, что так оно и есть.
Полипет (брат Поликсена, сын Агасфена, предводитель лапифов из Агриссы [92] ): Мои ратники и сегодня не дрогнут, и ночью будут сражаться. Клянусь небесным сонмом богов.
Тевкр: Уж лучше найди для клятвы что-нибудь понадежнее: к примеру, свои кишки.
(Слышится общий смех.)
Нестор: Итак, все согласились мыслить едино, и я подвожу итог. Исполним все, что в человеческих силах, дабы нынче устоять под натиском аргивян. Подалир, поручаю тебе устроить обильный завтрак; сбережем лишь долю, которую каждый возьмет с собой. Воды не жалеть, выдавать двоекратно против обычного. Обыщите личные запасы Агамемнона и покойного Менелая, забирайте все, что съедобно. Воеводы, ободрите своих людей: пусть они только продержатся днем, не рискуют жизнями понапрасну, кроме как ради спасения товарищей, а с наступлением полного мрака выдвигаемся в наступление. Немногие из нас доберутся до леса и, если будет угодно судьбе, вернутся на милую родину, к семьям. Если же замысел не удастся, имена наши золотыми буквами впишут в историю славы, которая вовеки не увянет. Потомки внуков наших детей некогда приплывут на эту чертову землю и молвят над погребальным курганом: «Да, были мужи в оно время…» Итак, велите всем военачальникам и ратникам плотно позавтракать — ужинать нам придется уже на том свете. [93] Посему дождемся черной ночи, и прежде чем взойдет луна, я прикажу нашему лучшему борцу Эпеосу промчаться на колеснице вдоль аргивских рядов,
92
У Гомера — сын Пирифоя.
93
Изм. цитата из речи царя Леонида перед битвой при Фермопилах.
(На том бы и следовало разойтись — воодушевляющий конец, надо сказать, ибо Нестор — прирожденный вождь и знает, как зажечь собрание целеустремленной энергией — не сравнить с нашей кафедрой Индианского университета, — но тут, как всегда, некто встревает и ломает безупречный ритм безукоризненного сценария. В данном случае это Тевкр.)
Тевкр: Благородный Эпеос, ты так и не поведал нам окончания той истории. Что было дальше с олимпийским борцом, оглушившим соперника и бежавшим с арены?
Эпеос (все знают, он более честен, нежели умен): Ах, с этим. Жрецы загнали его в дубраве и прикончили, как собаку.
На этом сонм распустили; ахейские полководцы вернулись к своим фалангам, сладкогласый вития ушел с сыновьями. Целитель Подалир собрал отряд и отправился обыскивать царские шатры на предмет вина и пищи, а я остался на берегу в одиночестве — насколько это возможно в толпе среди тридцати тысяч немытых мужей, пропахших соленым потом и страхом.
Незаметно трогаю квит-медальон, спрятанный под туникой. Нестор так и не спросил моего мнения. За все время спора никто из данайцев даже и не взглянул в мою сторону. Героям известно, что я не сражаюсь, а это равносильно тому, чтобы рядиться в женское платье и белить лицо. Гомосексуализм не слывет здесь большим пороком; людей с подобными наклонностями попросту не замечают. Для этих древних греков Хокенберри — урод, изгой, нечто меньшее, чем настоящий мужчина.
Ясное дело: я не намерен ожидать вместе с ними горькой развязки. Сомневаюсь, что продержусь хотя бы до обеда. Каких-нибудь полчаса спустя тучи стрел затмят небеса и солнце. Жаль, со времен работы на Музу я потерял и видоизменяющий браслет, и непробиваемые латы. Вокруг полно трупов, однако у меня не поднялась рука снять с одного из них металлические или кожаные доспехи. Последние двое суток я либо изнывал от ужаса, либо трусливо прятался в самом тылу, за шатрами, где умирают раненые. Но даже если протянуть целый день, нет ни малейшей надежды перенести еще и нападение на троянцев под покровом глубокой ночи.
Да и с какой стати? Боже мой, да ведь у меня на шее устройство для квантовой телепортации! Раз-два — и можно свалиться прямо в чертоги Елены, а через пять минут уже с наслаждением погрузиться в горячую ванну.
Тогда к чему же медлить?..
Время еще не пришло. Слишком рано. Я больше не схолиаст, писать отчеты для Музы бессмысленно, однако и в качестве военного корреспондента, которому, возможно, никогда не светит поведать о своих наблюдениях, я не в силах пропустить этот последний великий день уходящей великой эпохи.
Пожалуй, подожду немного.
Трубят рога. Никто не успел вкусить обещанного сытного завтрака. Троянцы наступают по всему фронту.
64
Одно дело — догадываться о том, что все в мире тесно переплетается: в истории, науке, поэзии, живописи, в музыке, что люди, места, вещи, мысли имеют непосредственное отношение друг к другу. Проникнуться этой самой связью, пусть даже не в полной мере, — совсем другое.
Девять суток Харман почти не приходил в себя. Рассудок его прояснялся лишь на короткое время, но и тогда мужчина ревел от ужасной мигрени: мозг словно рвался наружу из тесной черепной коробки. Муж Ады обильно блевал и снова терял сознание.