Тройная игра афериста

Круковер Владимир Исаевич

своего обидчика.

Вторая схватка должна была происходит в этот же день, часа два спустя.

Правила соревнований были просты: проигравший выбывает, оставшиеся

сражаются вновь и вновь проигравшие выбывают. Третий и четвертый круги

назначались на второй день, а третий день был финальным: немногочисленные

победители дрались между собой до последнего.

Хоркин ушел на улицу, купил в палатке какую-то книгу, уселся на лавочке

и

читал эту книгу, пока охранники не напомнили, что пора возвращаться.

Вернулись. Хоркин вышел на бой точно так же, без видимой подготовки, не

переодеваясь, а лишь сняв пояс с пряжкой и куртку. По правилам соревнований

он мог выступать хоть в комбинизоне, лишь бы не было металлических или иных

твердых предметов, опасных для бойцов.

Публика, замерла, уже ожидая от странного спортсмена чего-то особенного. Но

Хоркин не побаловал толпу зрелищем. Он мгновенно ушел от удара высокого

бойца, развернулся прыжком и пяткой зафиксировался на затылке горемычного

соперника. И по-прежнему безразлично повернулся к нему спиной, свесив руки

и тихонько дожидаясь судейского вердикта.

Парня унесли, от так и не пришел в себя и неизвестно было - выживет или

нет. На Хоркина смотрели еще более внимательно, пытались наводить справки о

нем. Но он ни с кем разговаривать не пожелал, прошел окруженный охраной к

машине. Оргкомитет о нем тоже ясной информацией не обладал. Ну,

зарегистрировался по почте, перевел необходимые для участия 700 долларов

залога. Ни фамилии, ни адреса (да это и не обязательно), прозвище - Шмель,

страна - Россия.

А Хоркин скромно поужинал, заказал на ночь того же мальчика и пошел в

опочивальню, не обращая внимания на дифирамбы охранников. Мальчик очень не

хотел идти к этому жестокому дядьке, но ни чем не выдал этого своего

страха. Он уже много чего узнал от товарищей про то, что бывает с

капризными.

День следующий прошел тускло. Если можно считать тусклым день, в котором

Хоркин одержал еще две победы с прежней легкостью

В первом бою он применил неожиданный для всех захват за шею локтевым

сгибом. Прием банальный, им пользуются полицейские, усмиряя буянов. Но

Хоркин провел этот захват не сзади, как принято, а сбоку, выгнув руки под

немыслимым углом. Противник захрипел и мгновенно отключился.

Второго соперника Хоркин несколько минут "водил за салом" - ускользал от

его ударов с непостижимой легкостью, перемещаясь по татами с грацией

танцора. Опытные болельщики невольно сравнили его в эти моменты с Касиусом

Клеем, чемпионом мира среди профессионалов

бокса. Его "танец бабочки" вошел

в книгу Гиннесса, но до сих пор никто не смог повторить стиль уникального

тяжеловеса. Измотав бойца (им был приземистый японец) не столько физически,

сколько психологически, Хоркин элементарным "туда яки" - ударом локтевым

згибом в висок - отправил его в глубокий нокаут.

Вечером гостиприимный хозяин устроил дома небольшой стриптиз. Выступала

знаменитая стриптизерша из Франции, их труппа как раз давала гастроли в

ночных клубах города. Она танцевала, почти не сходя с места в большой

комнате, где почти не было мебели. Она перебирала голыми ногами в туфлях на

высоких каблуках, короткая черная юбка грубой кожи и такой же широкий пояс

подчеркивали молочную белизну кожи.

Шмель смотрел довольно равнодушно, прихлебывая горячий сбитень (хозяин был

помешан на старорусской кухне).

Девушка, слегка покачивая бедрами, скрестила руки на груди, углубив тем

самым впадину между двумя упругими шарами, провела длинными пальцами по

тесемкам блузки, наклонилась, точно желая сделать реверанс, а когда

выпрямилась, то, будто фокусница, успела выпростать одну грудь -

восхитительную птичку, еще хранившую тепло гнезда.

• Батый, - спросил Хоркин, - неужели тебя это возбуждает?

• Это красиво, - ответил Батый наставительно, - к тому же я вовсе не

закорочен на мальчиках. У меня и бабы бывают. Но их то я как раз люблю

постарше, поопытней.

Балерина обнажила уже верхнюю часть тела. Круглые груди подрагивали, словно

живя собственной жизнью и взывая к ласковым рукам. Стриптизерша разминала

их, любовно тискала, пощипывала соски; затем пальцы ее заскользили по

животу к застежке-молнии на юбке, сбосив по пути широкий пояс, и обнажили

белую кожу под пупком. Когда возникла темная опушка, заросший тровой

ручеек, предвещающий появление покатого склона, девушка прикрыла грудь

руками, напустив на себя стыдливый вид и округлив рот. В то же мгновение

юбка упала к ее ногам. Из нижнего белья на балерине остались только

трусы-бикини, тонкая полосочка, почти ниточка, между ног. С великолепной

непринужденностью, громко стуча каблуами, будто сопровождая свои движения

ударами кнута, девушка прошествовала к стулу, взобралась на него и села на

корточки, повернувшись к зрителям спиной. Она припала к спинке грудью, так

что можно было сосчитать все ее позвонки, прогнулась и выставила зад. Под