Трудный ребенок

Ангел Ксюша

– Я не буду, – спокойно ответила Кира. – Потому что это неправильно. То, что делает Тан.

– В нашей жизни мало правильного, Кира.

– Но ты есть. – Она улыбнулась одними губами, и от этой улыбки моя кожа почему-то покрылась мурашками. – Жаль, что ты не можешь действовать на поединке.

Я опустила глаза и ответила:

– Жаль...

– Все будет хорошо, – уверила она. А я почему-то размякла. Расслабилась на миг, хотя все эти дни запрещала себе расслабляться.

Нет, нельзя.

Нужно быть сильной, а если понадобится, то и злой.

– Не будет. Один из близких тебе людей умрет сегодня.

– Люди умирают, – безразлично ответила Кира. От ее холодного, безэмоционального голоса мне стало не по себе, но я убедила себя, что она таким образом пытается укрыться, защититься от реальности. – Я видела много смертей. Видела, как стекленеют глаза, когда последний порывистый вздох выходит из тела. Я убивала...

От ее слов, от безразличия, с которым она произносила их, бросало в холод. Моя ладонь тоже заледенела, а ненависть к Тану разгорелась сильнее, разрушая последние сомнения.

Он заставлял мою девочку убивать! Он показал ей смерть так рано, научил принимать как должное. Разве я умела так в ее возрасте? Разве умею сейчас?

Будь проклят Чернокнижник!

– Близкие люди умирают так же, как и другие, – закончила Кира и посмотрела мне прямо в глаза. – Когда-нибудь ты тоже умрешь. И я.

– Не хочу об этом думать. – Я сглотнула противный комок, ощущая, как он царапает горло.

– И не стоит. – Кира улыбнулась и крепче сжала мою ладонь. – Кесарю – кесарево...

...В спортзале я бывала редко. Разве что так, посмотреть, как дурачится Глеб. Спортивной я себя назвать не могла, на физкультуре в школе не блистала, даже была в отстающих, и всегда завидовала Вике с ее неплохой физической подготовкой.

Сегодня спортзал был полностью освобожден от инвентаря. Огромное пространство оставляло свободу для маневров и рождало странные ассоциации с рингами и гладиаторскими площадками.

Мы стояли у стен – друг напротив друга – хищные с бледными, испуганными лицами. Холодный, яркий свет больших ламп лился сверху, превращая эти лица в покореженные ужасом маски.

Я не боялась. Заставила сердце биться ровнее, а в голове разложила по полочкам будущие действия. Странное спокойствие, даже умиротворение заполнило душу. Я бросила короткий взгляд на Глеба и слегка кивнула.

Началось.

Тан, как всегда, был одет в черное. Двигался легко и грациозно, зажимая в правой руке отливающий сталью меч. Я не разбиралась в видах оружия, тем более такого, но меч Чернокнижника не показался мне тяжелым. Да и зачем – доспехов соревнующиеся не носили, а легкий клинок гораздо удобнее и маневреннее.

Колдун вошел, поздоровался и поклонился атли в своей излюбленной пафосной манере. Затем как-то странно посмотрел

на меня – словно я что-то должна была понять из его взгляда. Но я, конечно же, не поняла. А потом он направился в дальний угол, уступая место противнику.

Влад следовал за ним, держа свое оружие на плече. Двигался расслабленно, словно шел на пикник, а не на смертельный поединок. А мне почему-то вспомнились его слова о том, что никто не прогнется. Страшные слова.

В зале воцарилась гробовая тишина.

Только Филипп вышел вперед и срывающимся голосом произнес:

– Да свершится поединок, и пусть боги решат ваш спор.

И снова отступил к стене.

Что же ты трусишь, жрец? Боги тут ни при чем. Все решает сила. Кен. И отвага.

Чернокнижник смотрел прямо на вождя атли, и я была уверена, что видела в его глазах торжество. Тот день, к которому он так долго готовился, наступил.

Влад недобро улыбнулся и легким движением опустил меч.

Поединок – своего рода танец. Зажигательный, страстный, пугающий. Танго клинков.

Лязг стали, тяжелое дыхание, выпады, блоки... И ты, призванный наблюдать за неистовой борьбой жизни со смертью, заворожено смотришь, не в силах оторвать взгляда.

Поединок прекрасен, если на нем не дерется тот, кто тебе дорог.

Выпад, и тонкое лезвие скользит по коже, оставляя на ней кровавую борозду. Удар – и меч замирает у самого лица, и ты почти ликуешь, так как это лицо твоего врага.

А потом танец продолжается, двое кружатся по залу, и напряжение становится невыносимым, зловещим.

Неопределенность всегда хуже самого плохого известия. Потому что она давит, угнетает, съедает уверенность и оставляет тебя – растерянного – смотреть, как разрушаются остатки иллюзий.

Я отрешилась. В сознании отчетливо всплыла картинка будущности – я знала итог поединка, о котором спрашивала Ирина в кабинете. Каждое движение, каждый шаг соревнующихся, каждое слово, которое будет сказано.

Казалось, время застыло. Остановилось и тоже наблюдало за сражающимися.

Влад гораздо лучше дрался. Я даже засмотрелась. Как плавно скользил он по полу, как резко наносил удары, как вовремя отступал.

Ах, если бы это был всего лишь показательный бой! Если бы воздух не пропитался смертью.

И если бы колдун не был колдуном...

Новая атака дала Владу преимущество – Тан замешкался, оступился, не сдержал следующий удар и грузно рухнул на пол. Кира рядом со мной шумно выдохнула и сжала кулаки. Я перевела взгляд на лежащего Чернокнижника...

Чернокнижники не играют честно. Нужно было мне запомнить, но я забыла. Влад тоже забыл.

Тан откатился в сторону, хитро улыбнулся, схватил выскользнувший из ладони меч и полоснул по запястью.