Трудный ребенок
Шрифт:
Он предполагал, что так будет. Он готовился.
– Кровь от крови моей, – произнес колдун очень серьезно и поднял глаза на Влада.
Древняя магия, замешанная на родственных связях. Страшная, подчиняющая волю, дурманящая сила. Я вспомнила глаза Риты несколько лет назад. Вялые, скованные движения. И полную подвластность колдуну.
Влад зажмурился, отступил на шаг. Расслабил руку, что зажимала меч...
А потом поднял голову и не менее хитро улыбнулся. Дразнится. Даже здесь не может без ехидства.
– Глупо было думать,
Тан резко спружинил и отбежал в сторону, а клинок Влад рассек воздух в том месте, где он стоял.
Чернокнижник строго посмотрел на Киру и покачал головой.
– Плохая девочка. Ты зачем разорвала связь?
– Разве не ты хотел честно драться? – спокойно спросила она.
Оружие снова заплясало, отбрасывая причудливые тени на пол. Удар. Атака. Шаг назад. Выпад.
Тан оттолкнул Влада и снова полоснул по запястью.
Пара слов, хитрая улыбка. На этот раз он заговаривал меч. Сталь на миг засветилась золотом и тут же погасла, превратившись в обычный металл. Но это лишь на первый взгляд.
Мечи вновь соприкоснулись, клинок Влада треснул, разломился, и в руке у него остался лишь огрызок некогда опасного лезвия.
– Нужно тщательнее выбирать себе оружие, – насмешливо произнес Тан и бросился в атаку.
Выпад, и Влад уклонился в сторону. Подножка – и он уже на полу.
А потом Тан ударил. Сильно. Ногой по ребрам. Затем по лицу. И еще. Удары посыпались градом, и я зажмурилась. Мысленно ненавидя колдуна, ощущая каждый новый удар на себе.
Когда я открыла глаза, поединок был окончен. Тан приставил лезвие меча к горлу Влада, и спокойно спросил:
– Готов ли ты добровольно отказаться от племени и отдать мне принадлежащее по праву?
– Иди к черту! – прохрипел Влад, стирая кровь с лица.
И только тогда я заметила рукоять того самого кинжала, спрятанного под майкой у Влада. Заметила ровно за секунду, как он выхватил его – молниеносно, стремительно...
Недостаточно стремительно, чтобы Тан не успел увернуться.
Я вздохнула. Боль, страх, обида, ненависть – все перемешалось, слилось в голове, путая мысли. Лара у противоположной стены почти плакала. Ирина побледнела, но стояла, выпрямившись, как струна. Ни один мускул не дрогнул на ее величественном лице, и я даже позавидовала. Всегда восхищали люди с такой выдержкой.
Тан точным ударом выбил нож из руки Влада, потом грубо пихнул его ногой и поднял пресловутое оружие.
– Интересненький артефакт, – удивленно пробормотал колдун, внимательно рассматривая нож. – Как ты достал его?
Влад молчал, и Чернокнижник продолжил:
– Неужели старина Ирвин мертв? Какая жалость. Бесспорно, потеря для мира. – Он цокнул языком и покачал головой, словно ему было очень жаль погибшего Чернокнижника.
– Но я отвлекся. – Тан сунул клинок за пояс и улыбнулся. – Наверное, ты не расслышал, поэтому повторю вопрос. Отдаешь ли ты добровольно племя атли? Принимаешь ли мою власть как власть нового вождя? Присягнешь
Вот оно – то, что я ждала. Чего боялась больше всего и что свершилось. Но я поняла одно: чем сильнее боишься, тем большую власть имеет над тобой страх.
И я решительно шагнула вперед. Туда, где было место лишь двоим. Нарушая негласные законы поединка.
Но жизнь редко подчиняется законам, кроме одного – закона выживания. А уж его-то я изучила досконально.
На полу, рядом с Владом не было страшно. Твердо было – отполированное дерево больно давило колени. Воздух вокруг сгустился, превратился в вязкий кисель и наседал со всех сторон.
Наверное, так всегда себя чувствуешь, когда от тебя многое зависит... Ненавижу ответственность!
Я решительно приказала себе не жалеть Влада – избитого, почти сломленного, но до ужаса упрямого и несговорчивого. У меня есть цель – моя цель, и я сделаю все, чтобы добиться своего.
– Пожалуйста, не умирай...
Когда опасность близко – осязаемая, холодная, неумолимая – становится плевать на гордость. Когда понимаешь, что секунда решает будущее, будешь использовать каждую из них.
– Прими его власть, потому что она его погубит. Я говорю это как пророчица.
– Нет, – сквозь зубы ответил Влад, и на меня даже не взглянул. Словно от его пристального взгляда колдун должен был испепелиться и умереть.
– Влад, пожалуйста... Он выиграл нечестно.
– Отойди, Полина. Ты нарушаешь правила.
– А если я нарушу одно свое?
Гулкий стук сердца в застывшей тишине. Недоверчивый взгляд, смятение.
И надежда.
Моя?
– Я люблю тебя, – прошептала я и закрыла глаза.
Только бы не расплакаться!
Странно, но плакать совсем не хотелось.
– Я, конечно, знал, что будет весело, но даже подумать не мог, что настолько, – с насмешкой произнес Тан.
Провоцирует. Ненавижу!
«Не слушай его, – шептала я, мысленно обращаясь к Владу. – Не слушай...»
– Я всерьез подумаю над тем, о чем ты просил, Влад, – произнесла, не обращая внимания на реплику колдуна. – Но и ты вспомни наш разговор о доверии.
Я сказала это и отрешилась. Больше не могла ждать. Ярость поднялась во мне, жила натянулась, встревоженный кен кружил голову.
Кен.
Как много он значил для окружающих, и как мало – для меня.
Зря. Я чувствовала, как дышит каждая клеточка моего тела. Как сжимается и расслабляется сердце, как расширяются легкие, когда впускают воздух.
Ладони зачесались. Предвкушение было сильным, практически непреодолимым, и, тем не менее, что-то останавливало меня, будто говоря: «Еще не время!».
Я не должна помогать Владу – он сильный, сам для себя решит. Я должна помочь себе.
Даже представить не могла, сколько во мне кена. Казалось, дам слабину – и он поглотит меня, подчинит волю. Станет мной. И я растворюсь в этом свете, растаю...