Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:
4 декабря Бестужев не приехал. Причина была проста: 3 декабря в столицу примчался великий князь Михаил из Варшавы. И за несколько часов общегородское любопытство с привкусом легкой тревоги переросло в страх.
Михаил Палыч не присягнул Константину Палычу ни в Варшаве, ни в Петербурге. Зато привез письма от брата с недвусмысленным отказом от престола Российской империи.
Но эти письма немного опоздали. Просто отказаться от короны следовало до присяги. Теперь Константин мог от нее только отречься. А это другая процедура, не прописанная
Все, о чем говорили в Зимнем дворце, я узнавала через несколько часов. Конечно, в виде слухов. Но сверяла их с реальной историей и понимала: так и случится.
Николай хотел в первую очередь, чтобы Константин переменил решение и воцарился. Если совсем не желает, пусть приедет и отречется перед Сенатом, Синодом, Госсоветом, а главное — Гвардией. В крайнем случае — пришлет официальный акт об отречении.
Но я знала, что не будет ни первого, ни второго, ни третьего. И даже отчасти понимала Константина. Вспоминала наш ночной ужин в Варшаве, когда он, хмельной и добродушный, стал откровенен.
— Да, согласен, Эмма Марковна, надо бы Александру обнародовать, что престол — не мой. А то еще присягнут по глупости, и как быть тогда? Отставных царей Россия не знает-с — спросите Карамзина. Разве раньше в монахи постригали, так супруга не позволит.
Не поспоришь. Константин не хотел надевать корону даже ради того, чтобы немедленно снять и отдать брату. Нет в Российской империи статуса «экс-император». Поэтому малодушие Николая и упрямство Константина породили взрывную смесь.
И я знала, кто готов поднести огонь. Бестужев не приехал ко мне именно потому, что совещания, встречи, переговоры пошли бесконечной вереницей. Да, вот тот самый единственный шанс.
— Ты, Мушка, собираешь салонные слухи, — сказал мне вечером муж, — а я — донесения сотрудников. Как-то очень все напряженно и нерадостно. И в гостиных, и в трактирах говорят об одном и том же: хороший царь Константин, но почему не приезжает? Может, Николай не пускает? А еще спорят, как было бы лучше: если Константин будет править или Мария Федоровна, как матушка Екатерина. Еще говорят, будто покойный царь указы оставил: солдатскую службу втрое сократить, крепостных освободить и в траурные дни всех бесплатно напоить.
Я не успела ответить, как постучала Настя. Она уже поправилась и принялась за секретарские труды. А пока мы отдыхали в гостиной, исполняла обязанности швейцара.
— Эмма Марковна, к вам делегация от учеников. Говорят, серьезная проблема, а с этим к вам в любое время.
— Скажи, Настюша, сейчас выйду.
Сама же не сдержала вздоха. Да что такое! Россия в кризисе, а у меня в хозяйстве опять проблема!
Глава 57
Принимать подчиненных в уютно-домашней обстановке — неправильно. Хоть с победой они явились, хоть с бедой. Поэтому минуты через три я сменила халат на деловое платье, а тапочки — на туфли.
Теперь можно казнить и миловать. Но для начала выяснить, что же случилось.
Делегация ждала меня в кабинете. Знакомые все лица — Павлуша, Антон, другие ученики со стажем… Нет, был и новенький — Петруша
К чести парня, едва понял, что говорить ему, перестал скромничать. Тряхнул кудрями, вежливо поздоровался и бодро сказал, не потупив очей:
— Эмма Марковна, у нас шалость вышла… по моей задумке…
Шалость заключалась в том, что мальчишки по инициативе Петруши соорудили тайный самогонный аппарат и почти месяц успешно генерировали спиртное. Конечно же, техническая часть проекта досталась более продвинутым ученикам. А новенький, бойкий не по статусу, убеждал их, что ничего страшного в этом нет, что он и крепость проверит лучше любого спиртометра, и качество, и буйства не допустит. Ребята даже сделали звукоизоляцию в одной из комнат, чтобы петь песни.
Я давно научилась анализировать такие повинные речи еще в процессе говорения. Незаметно кивала: да, и песен я не слышала, и пьяных ЧП не случалось. Сама себя похвалила: мои ученики даже в этом алкогольном подростковом нарушении сумели сохранять адекватность.
Прервав повинную Петруши, я потребовала вещественных доказательств. Мне предъявили небольшую склянку с притертой лабораторной пробкой. Открыла, понюхала — да, как производственник со стажем, сразу поняла: качество — моя лучшая фабрика.
Закончилась же история тем, что сегодня вечером аппарат взорвался. Без жертв и разрушений, но такое не скрыть.
— Вот, Эмма Марковна, ребята решили вам рассказать, пока вы сами не узнали, — договорил Петруша. И добавил: — Я все это затеял, я всех убедил, что без вина скучно. Эмма Марковна, простите… Я знаю, у вас обычные наказания не приняты. Вы мне любую работу дайте. Хоть вам рыбу в проруби наловить, только не прогоняйте.
Склоненная повинная глава, повисшие кудри. И, подозреваю, слезинка, хоть и не видна. Да, кто прожил у меня хоть месяц — не хотят уходить.
— Простите его, Эмма Марковна, — сказал Антоша Михайлов, крепыш баскетбольного роста. — Мы виновны, что этот баламут нас уболтать смог. Будто околдовал.
Прощу, конечно, прощу. Парень-то на самом деле добрый и умный, а насчет артистизма — на грани гениальности.
Но что же делать с таким талантом? Ведь болтовней смог убедить ребят, которые его гораздо опытней. Стал главарем тайного алкогольного общества.
Тайного общества…
— Так, — сказала я, — ступайте. Все, кроме Петруши.
Ребята удалились, одарив товарища сочувственными взглядами.
— Эмма Марковна…
— Вот что, Петр, — прервала я парня, — нашла я тебе дело. Трудное, опасное, как раз по тебе. Россию спасти.
За этот вечер пазл сложился. Мы поняли, что должны сделать, составили план и приступили. Трудились почти до позднего ноябрьского рассвета, потом два часа бодрящего сна, ванна, кофе, новые труды. Постоянные консультации с Настей, иногда с Лизонькой. Подробный инструктаж Петруши. Впрочем, не столько подробный, сколько объемный. Я и раньше знала, что парень мнемоник, но не подозревала масштабов таланта. Он запоминал все, в том числе латинские афоризмы и куплеты на незнакомых языках.