Тщетная предосторожность

Картленд Барбара

– Ладно, ладно, не пугай! Мисс Морроу все это сама увидит. Разрешите, я запишу вашу фамилию и адрес.

– Пожалуйста.

– И вы намерены работать полный день?

Да, полный. Но я должна поставить вас в . известность, что, как только представится возможность, перейду на работу в больницу.

– Конечно, я понимаю! Но мы в таком отчаянном положении не больше, чем на две недели. Потом станет легче. Я надеюсь.

– Начинаем мы в восемь, – продолжала миссис Гривз. – В это время всем являться не надо, мы приходим про очереди, но если бы

вы смогли завтра к восьми, я была бы чрезвычайно вам признательна. Дорис будет здесь.

– Хорошо, точно в восемь, – пообещала Синтия. – Постараюсь вас не подвести.

В отеле за конторкой дежурил все тот же старый портье.

– Не смогли бы вы мне помочь, мистер Тейлор?

– С удовольствием, если это в моих силах, мисс Морроу, – ответил он.

– Я нашла работу, – сказала ему Синтия, – но на добровольных началах, платить мне не будут. Жить здесь мне не по средствам. Не посоветуете ли, где молено устроиться? Желательно с завтраком и ужином, обедать я не буду.

Мистер Тейлор поскреб лысоватый седой затылок.

– Задали вы мне задачу, мисс Морроу. Дайте подумать. – • Мистер Тейлор полистал маленькую записную книжку. – Вот подходящее место, – сказал он. – Весьма респектабельное, не так дешево, как хотелось бы, но цены вообще сейчас подскочили.

– Это пансион? – поинтересовалась Синтия.

– И да, и нет, если вы понимаете, что я хочу сказать. Миссис Ноулз, почтенная дама, жильцов предпочитает называть гостями, которые платят за пансион. У нее вам будет хорошо, мисс Морроу, если есть свободная комната.

– Можно, я позвоню? – спросила Синтия.

– А что, если я это сделаю за вас? – предложил мистер Тейлор. – Я дам вам самую отличную рекомендацию, – добавил он шутливо.

– Было бы очень мило с вашей стороны.

Мистер Тейлор прошел в застекленную телефонную кабину позади конторки. Синтия видела, как он набирает номер, но что говорит, ей не было слышно. Выглядел он при этом весьма озабоченно, и Синтия не была уверена в благополучном исходе переговоров. По-видимому, не получая согласия, он что-то настойчиво доказывал, убеждал, уговаривал. И все-таки добился своего. Синтия поняла это по его улыбке, победно вскинутой голове и блеску в глазах. Затем последовал новый обмен любезностями, он повесил трубку и вернулся к Синтии.

– Вы уговорили хозяйку! – заключила Синтия, прежде чем он успел вымолвить слово.

Мистер Тейлор сиял.

– Уговорил, мисс Морроу. Уверен, вам там будет удобно.

– Благодарю вас от всей души, мистер Тейлор, – сказала Синтия. – Можно переехать завтра вечером?

– Миссис Ноулз будет ждать вас завтра, когда вам удобно.

Синтия снова поблагодарила и поднялась наверх.

Она немного беспокоилась по поводу своего этого пансиона, но, поселившись там на следующий вечер, после утомительного дня в яслях, пришла к выводу, что ее новое жилье именно такое, какого она приблизительно и ожидала.

Крохотная каморка, скромно и без фантазии обставленная дешевой мебелью, находилась на верхнем этаже.

Из окна открывался вид на крыши, а утреннее солнце весело заглядывало через криво повешенные ситцевые занавески.

Дом был уродливым. Его построили в те времена, когда массивный внушительный фасад считался важнее удобств и комфорта. В холле всегда пахло кухней, в комнатах тянуло запахом сточных труб, но готовили хорошо, и миссис Ноулз гордилась тем, что ее гости для нее как члены семьи.

Миссис Ноулз считала себя вправе выяснять все, что можно, о «гостях», живущих у нее в пансионе. Синтию подвергли подробнейшему допросу, и она вежливо, не испытывая раздражения, отвечала. Миссис Ноулз ей нравилась, хотя Синтия немного ее побаивалась. Худенькая и хрупкая старая женщина, миссис Ноулз, тем не менее неожиданно оказалась по-настоящему сильной личностью.

Она никогда не повышала голоса, говорила спокойно, с небольшим шотландским акцентом. Однако это была истинная хозяйка дома, что сознавали все ее жильцы. Даже почтенный седовласый джентльмен, как потом узнала Синтия, служащий известной адвокатской конторы, опоздав однажды к ужину, пробирался на свое место с видом испуганным и виноватым.

И дело было вовсе не в том, что говорила миссис Ноулз, она не принадлежала к тому типу дам, которые во всеуслышание и не стесняясь выражают свое мнение о ком и о чем угодно. Просто она умела создавать вокруг себя особую атмосферу, где все зиждется на благовоспитанности и добропорядочности, где ни под каким видом не потерпят тех, кто не соблюдает принципов достойного поведения и высокой морали. Синтия вскорости почувствовала, что вызывает одобрение у старой дамы – это ее позабавило и весьма ей польстило.

За несколько дней работы в яслях и пребывания под кровом у миссис Ноулз Синтия стала привыкать к новому повседневному укладу, а месяцы на вилле «Дауэр-Хаус» были теперь словно сон, прекрасный сон: все хорошее она помнила, а отчаяние и тяжкие думы забылись.

Она теперь много работала и очень уставала. Она всегда считала, что лучшее лекарство от тоски и тяжелых переживаний – это работа. И сейчас лишний раз в этом убедилась.

В первый же вечер в Лондоне она написала Грейс, что вернется не раньше, чем через несколько недель. Она просила выслать ей кое-что из одежды и строго-настрого запретила кому бы то ни было давать ее адрес. Она знала – Грейс будет особенно строго соблюдать запрет по отношению к Питеру и Роберту.

Грейс ответила незамедлительно, и в коротком, уважительном письме читались сочувствие и преданность. Синтия даже прослезилась. Как привязана к ней Грейс! И как ей повезло, что у нее есть вилла в «Березах». Мир вокруг казался ей бурным, разъяренным морем, грозящим гибелью, но у нее есть вилла – надежное убежище, где ее всегда ждут.

И она обязана этим Роберту Шелфорду! Пусть так, она постарается не думать о Роберте. И тем более о Питере. Все, связанное с «Березами», безвозвратно кануло в прошлое. А ей надо думать о будущем.