Туата Дэ
Шрифт:
– И только? – спросил их Рудольф, указав тремя пальцами то ли на небо, то ли на дом.- И только, - сонно произнёс Оставшийся.- Бессмыслица! Это бессмыслица! Ну что это? – внезапно возмутился Белорукавник, махнув рукой в сторону поместья. – Неужели это всё?- Вы о чём? – спросил Застёжник.- Как о чём? – продолжал возмущаться Белорукавник. – Как о чём?! Я про эту звучащую коробку!Наступило затишье. Белорукавник перекидывал вопрошающий взгляд с Застёжника на Оставшегося, но они молчали. Рудольф продолжал стоять рядом, разглядывая начёртанную на земле мазню.- Вам не понравились дары звёзд? – спросил его Рудольф.- Дар, сэр! – ответил Белорукавник, подняв вверх большой палец.– Он был один. И потом, проблема не в звёздах. Мы неправильно их звали, господа!
Эта догадка явно обрадовала Белорукавника. Остальные оживились.- Как правильно? – спросил Застёжник.Белорукавник начал рассказывать как правильно, сбивчиво, порхая с мысли на мысль, постоянно теряя из виду предыдущую. Начал сэр Алгермнан (а именно так звали существо с выдающимися белыми рукавами) с истории о том, как он и ещё двое гуляющих сэров, - имена которых он скрыл за их неимением, - были приглашены на знатный приём
Сэр Алгермнан начал подниматься.- Извините, звёздопочтенные господа. Не могу. Сухо.Отряхнувшись, он прошёл к двери поместья неспешным шагом. Остальные проводили его взглядом.- Про Леди Бауру – это правда? – спросил Застёжник, обращаясь к Рудольфу.- Спросите у неё, – ответил Рудольф.За спиной из поместья внезапно раздался вопль, сменившийся неразборчивыми причитаниями. Сейчас хороший сейчас момент, подумал Рудольф, чтобы их расспросить. Но Инструкция запрещала, и он в этом вопросе был с ней солидарен. В любом случае частые вопросы среди местных были дурным тоном. Что на Земле ангелы делали? Наделяли дарами, знанием, передавали сообщения от самого бога, берегли, карали. Много всего, но вопросы не задавали. Потому что ангелы всё прекрасно знали и так. Но это потом, обученные опытом Первых ангелов, чьи белые крылья непрерывно покрывались едкой грязью, постепенно чернея, и невозможно уже было их очистить. Бог их низверг, и попрятались они в тёмных уголках Вселенной, совращая души человеческие.Застёжник принялся неистово чесать шею, то и дело подскакивая с места. Оставшийся глядел в тёмное небо на звёзды. В любом случае, размышлял Рудольф, эта очень тёмная история. Всемогущий Бог не смог их уничтожить. Кто-то говорит, что это был его план. Но на самом деле Бог просто не стал их искать. Павшие ангелы всё равно слишком боялись Бога, ибо сами когда-то были его орудиями. Зачем им понадобилось совращать души человеческие? Совращение – прививание противных богу мыслей, вызванных неподдельным страхом пред ним. Какие мысли противны богу? Те, которые мешают его планам. Какие у бога планы? Перенести все души человеческие к себе в Рай.
Внутри поместья кто-то упал, вслед за этим раздались знакомые причитания. Вскоре дверь открылась, и из неё вышел сэр Алгермнан, держащий левой рукой горло бутылки.- Кстати сказать, господа, - начал он издалека. – Когда у меня было настроение, - а это давно было, - я бродил по болотам. У меня ничего не было, что я мог бы в рот закинуть. От жажды я начал закидывать в него всё что попадалось под руку. И вы не поверите, трава там растёт сладкая как голос Леди Бауры. Эм… я это уже вам когда-то рассказывал?- Да, - вклинился в разговор Рудольф. – Там росла трава, сладкая как Леди Баура, и прелестная как те немые создания из Приюта звёздопочтимой Вельфриветы.- Вы правы, сэр! – заявил Белорукавник.Он поднёс было голышко бутылки к маске, но опомнился. Темой нового разговора, к неудовольствию Рудольфа, стала не леди Вельфривета, а молчуны. Как это не иронично, про молчунов он слышал мало, но видел много. Это были немые дети, обитающие на просторах здешних краёв. Немота, по предположению Рудольфа, была вызвана генетической аномалией, которая была здесь нормой. Бродили по здешним краям, ели болотную траву, пили воду из луж – эталонное детство. Всё с ними было ясно, кроме одного – как и где их рожали. Рудольф неоднократно пытался выудить хоть что-нибудь из местных лордов и леди, но ничего толком не выяснил. В конце-концов он сошёлся на мысли, что лезут молчуны из Лесов, а здешним дамам и господам они как камни под ногами – обсудить можно, но смысла нету.
Конечно, это был не единственный вопрос, которым задавался Рудольф в этих краях. Были и другие. Но большинство из них можно было с лёгкой душой списать на таинственные Леса или, в крайнем случае, загадочные желания звёзд. Подобное отношение позволяло легче засыспать, а заснуть в этих краях было трудно. Это всё равно было не его дело. Пусть бог спасает их. Он здесь не за этим.Рудольф разомкнул глаза и зевнул, отогнав сон. Речь тем временем перетекла с унылого ворчания про молчунов в совершенно новое русло. Рудольф не сразу уловил,
– Невиданные цвета звёздного света во тьме. Двигающиеся. Звучание.
– Белорукавник благоговейно притих, видимо вспоминая.- Сэр Алгермнан? – внезапно прервал недолгую паузу Застёжник.Белорукавник резко повернул маску в его сторону и выпрямился, но не произнёс ни слова.- Сэр… – снова невнятно произнёс скучающим голосом Оставшийся.- Вы уже пытались, сэр Алгермнан, - Застёжник уставился на Белорукавника, незаметно положив руку на рукоятку клинка.- Кто вы? – спросил Белорукавник, то ли с яростью, то ли с унынием.Рудольф ожил, но решил не вмешиваться, поглядывая на руку Белорукавника. Оставшийся словно не замечал происходящего вокруг и всматривался в небо.- Цвета! – воскликнул Застёжник, осторожно вытаскивая лезвие. – Они принадлежат звёздам! Их нельзя забирать! Я вас не предупреждал, и зря!
Глаза Белорукавника блеснули, и он вдруг понял. Отскочив назад и с разбегу перепрыгнув железную острую ограду, он помчался вглудь города. Застёжник проводил его взглядом, затем поверулся к Оставшемуся, как будто желая ему что-то сказать или задать вопрос. Но в этот момент он заметил Рудольфа и молчаливо уставился на него, то ли чего-то ожидая, то ли подбирая подходящие слова. Рудольфу стало не по себе.- Я не сэр Алгермнан, - ответил Рудольф, смотря сквозь Застёжника.- Эм… А почему у вас… - Застёжник крутил ладонью по своему лицу.Рудольф вспомнил, что он без маски. Найденные были неудобны, а выпрашивать у звёзд он решил не рисковать.- Потому что я не сэр Алегрмнан.Застёжник бросил на него странный взгляд, и волна паники захлестнула сознание Рудольфа.Ребристый клинок, который Застёжник продолжал всё это время держать, давно упал на землю, а Рудольф продолжал сжимать шею, выдавливая кадык вглубь, не обращая внимания на ничтожно слабые попытки сопротивления. Маска не спала, и Рудольф мог разглядеть её. Но до неё ему не было дело. Он видел перед собой только выпученные глаза, слабо поблёскивающие из её глубин. Попутно он слышал, как сам произносит что-то, но не мог разобрать что именно.
Спустя неопределённое время Рудольф попытался разжать руки, но они вцепились мёртвой хваткой. Осторожно отсоединяя руки от шеи безумца, он заметил, что Оставшийся проснулся и теперь внимательно смотрит на него, то и дело бросая взгляд на труп.- Безумец? – спросил он с наиживейшим интересом, сильно контрастирующим с прежним безучастно-сонным тоном.Рудольф снял с Застёжника маску. За ней сияло налитое кровью чистое лицо, с благородными глазами и орлиным носом. Застекленевший взгляд смотрел в небо.- Видите, сэр? – участливо произнёс над ухом Оставшийся, вглядываясь в сломанную маску. – Чистенько. Боялся запачкаться. Из-за гор.Рудольф глянул на внутренность маски, чистую и белую, обитую белым бархатом.- И?- Сколько их ещё тут, сэр? – спросил Оставшийся в ответ, глядя Рудольфу в глаза.Рудольф взглянул в ответ и задумался.Подобные вопросы, согласно инструкции, следовало обсуждать с другими гостями из неведомых галактик. Некоторые из них являлись бы резидентами за Светлыми Горами и непрерывно информировали о происходящих в тех краях событиях. В том числе и о причинах столь безумных посещений этих тёмных краёв. Это в идеале. Эталонная реакция на событие в условиях существования эталонной Группы и эталонной сети информаторов. Однако у Рудолфа не было ни Группы, ни сети информаторов. Есть лишь полная свобода и абсолютная лень. Наверное, именно так чувствовал бы себя бог. Точнее, никакой не бог, а скорее падший ангел. Связь с богом во всём его небесном многоединстве он потерял, помыслы его нечисты, он скрывается среди безбожников, и всё же что-то тянет его назад, на небеса. Ангел добра, познавший зло. Несправимо испорченный. Рудольф усмехнулся.
– Может, за Светлыми Горами они все такие?- Такие? – спросил Оставшийся, держась за колени.- Постоянно пытаются друг друга убить. Ищут поводы. Там они к этому привыкли, и тут продолжают соблюдать свои кровавые традиции.- Хм, - Оставшийся задумался, уставившись на труп. – А что им тут нужно?- Не знаю, - безучастно и честно ответил Рудольф. Оставшийся явно выуживал из него догадки.- Выясним, - с лёгкой уверенностью произнёс Оставшийся.Рудольф взглянул на него. Глаза из-за желтоватой грязной маски посмотрели на Рудольфа в ответ. Он не мог никак понять, чего это незнакомцу так интересны эти безумц. Один убежал, другой – безумец, третий тоже какой-то… подозрительный.- Откуда такая уверенность? – спросил он.- Вы не знаете про Консорцию, сэр?- Это некая звёздопочтимая леди?Оставшийся глухо засмеялся.- Да, леди Консорция, - ответил он сквозь смех. – Очень умелая и обидчивая.- И что же с ней стало?- Не пережила одной обиды. Обидчик оказался больно умелый.- Я не понимаю.- И не нужно, сэр, - добродушно ответил Оставшийся, сделав жест рукой. – Заботьтесь о себе. Будьте осторожны. И не гуляйте без маски.Рудольф вспомил про маску. Впрочем, это было не так уж критично. С чистой маской гулять опаснее чем без неё.
– Что будете делать с этим? – спросил он Оставшегося, указав на лежащее тело.- Что делать? – переспросил Оставшийся. Внезапно он вспомнил. – А, с этим? – он кивнул на труп.
– Ничего.- Разве? – спросил Рудольф, поднимая с земли клинок. – Так здесь его и оставите?- Нет, – неуверенно ответил Оставшийся. – Сначала перетащим в дом.- А дальше?- Придумаем, сэр. Не беспокойтесь.Рудольф направился было к воротам, но что-то всё ещё удерживало его. Он обернулся.- Мне интересно. Если бы меня тут не было, что бы вы делали?Оставшийся взглянул на Рудольфа, а затем повернул лицо к небу.- На всё воля звёзд, сэр. – грустно произнёс он.