Туата Дэ

Mary Renhaid

Господину полковнику не нужны слабые.

Они его утомляют.

Ему и так тяжело встать с кровати.

Гроб дворянина был крепкий, дубовый, крышку рубить было тяжело.

Звуки наверняка доносились далеко за ограду. Но людей опасаться не стоит - после восхода Луны никто не войдёт. Да ещё жесткое от старости мясо стало горьким будто его вымачивали в растворе соли. Наверняка, богача набальзамировали.

Но похороны нынче стали редки….

Йэээээйй

Меткий плевок из могильной земли со слюной, попавший в глаза длиннорукой твари, прыгнувшей со шпиля ближайшего надгробия, заставил ту промахнуться и схватить воздух руками…

НАДО ПРИНЕСТИ ЕЩЁ МЯСА ДЛЯ ГОСПОДИНА.

Горькую солонину он отдаст мне. Ему нужно мясо бывшее живым, хотябы половину небесного черепа назад.

Малыш! Хорхе!

Высокий юноша с кудрявыми длинными седыми, - кажущимися седыми, на самом деле, они благородного оттенка старого металла, - в трещащей, вся в сальных пятнах от свечей, - стал у меня на пути. Схватил за плечи и трясёт, как собака -трупик крысы. Сверкает на жарком полуденном солнце золотой перстень с печаткой из изумруда…

Булькнула фляга у меня на поясе. Она тоже не полная.

Сегодня его ещё поить же надо.

НУЖНО ЕЩЁ ЖИВЫХ ЖИДКОСТЕЙ.

А как их много, в этом….

Посмотри же на меня!
– кричит молоденький богатей страшным , отчаянным голосом. Девушки под белыми зонтиками, босоногие мальчишки, работники плантаций уже начинают оглядываться, не понимая, что нужно молодому богачу от худого, похожего на скелет уличного мальчишки.

Посмотри !
– надушенные мягкие, но помнящие рукоять ножа ладони, хватают меня за щеки не оставляя глазам выбора. Рано или поздно, плавающие в белой жидкости черные поплавки должны были скользнуть по серебристым, длинным волосам.

Да ‘это я же, Платеро!

Зрачки замерли, ощупывая его по-европейски белое лицо. Платеро был всего в два раза старше самого Малыша.

Этот юный богач никак не хочет отстать от крысёныша.

Спрячь нож, - значит это говорит Платеро. Он все помнит.
– Оставь себе. Но спрячь. Мы же с тобой…. Были и остались… компадритос.

В

те далёкие времена он был алькад - вожак…

Неумытая, загорела до черноты мордашка, похожая на мордочку мелкого зверька, помедлив, начинает быстро кивать.

Тяжёлый клинок, могущий поспорить размером с любым седельным клинком гаучо

Тут он впервые обращает внимание на подмокший свёрток из мешковины в его руках. Платеро колеблется. Конечно, он колеблется. Свёрток пахнет мерзко, будто в него собирали гнильё и жир со всех мясобоен города.

Но всё-таки, несмотря на отвратительный запах селитряной ямы - это запах тайны. …

Это было так давно. Но он помнит Малыша… Точнее, он помнил Мануэля - этот…

Пойдем, накормлю.

Всё время крутился подле них…

Есть хочешь ?

Вкус обычной пищи, свежего, хорошо пропечённого теста и острой начинки из овощей - не мяса, - вдруг пробудил Хорхе

Платеро!
– тот узнал своего господина.

– Да - да… - лениво ответил бывший главарь, а ныне торговец самым интересным и неучтённым товаром, прошедшим мимо портовой таможни.

– Платеро!

Мясо, которое им принесли по знаку сербряноволосого юноши было удивительно свежим, а не подгнившим и совсем не имело вкуса земли. Оно даже было тёплым.

Неуклюже, как бы вспоминая забытые движения, Малыш взял тяжёлую металлическую вилку

Это так удивило Малыша, что он с минуту, пораженно разглядывал со всех сторон, истекающий прозрачным соком надкусанный его острыми как у крысы мелкими зубами, а потом - бросил вилку и поспешил схватить кусок с тарелки обеими руками. Сказать, что он ел неопрятно -не сказать ничего. Жир тёк по его щекам.

Он попал в какое-то странное место. Здесь,чтобы поесть мясо, не надо было долго копать…

Мясо это было лишенным крови, давно не живым, мягким, как гнившее много дней под белой, не пускающей воду глиной - он знал где закопать, чтобы мясо получалось вкусным. Но почему-то здесь мясо ещё и тёплым.

Он что-то говорит окружающим , мимо них ходят какие-то бородатые загорелые мужчины. Они что-то говорят. Иногда Платеро хмурится, иногда смеётся вместе с ними. смех раздаётся чаще. Появляются и уходят. женщины-мулатки с круглыми пухлыми, черными лицами и, вроде бы, сама собой . И вроде бы всё это не имеет отношения к нему, про него все забыли- но стоило только подумать об этом Платеро смотрит на него