Туата Дэ
Шрифт:
– Как?- без интереса произнёс Гривс
– Пилат!
– тожествующе произнёс Поллак, торжествующе подняв указательный палец, будто говоря тайных знаниях, открывшихся только ему. Но заметив реакцию своего собеседника Всё По Десять Центов увял, - Тебе же похер, да?
– Именно, - Гривс походил на не знающую усталости ломовую лошадь, - Всё будет так, как хочет полковник.
– Послушай, давай остановимся, - миролюбиво предложил Десять Центов, - Передохнём.
Он ожидал отповеди,
– Хорошо.
Когда они бережно, бережнее чем надо для избитого древа и твердого завернутого в бумагу промасленного железа внутри, поставили ящик на горячий бетон, Поллак встряхнул рубаху за воротник, отдирая пропотевшую ткань от спины(ложбинку между плеч сразу же приятно захолодило) и отстегнув флягу, уселся на зелёную крышку с американской армейской маркировкой и принялся пить мелкими птичьими глотками. Напившись, он посмотрел на продолжавшего стоять и глядеть в морскую даль Гривса, толкнул его локтем и протянул флягу. Мананавт покачал плечами. Десять Центов, любопытство которого никогда не давало ему спокойно жить и сейчас зудело как заноза под ногтем, счёл это подходящим поводом, чтобы продолжить прерванный разговор, к которому Гривс не проявлял никакого интереса :
– Как хочешь, - он сделал ещё пару глотков и убрал флягу на место, - Послушай, тебе не кажется, что ты переоцениваешь удачу и мозги Полковника?
Гривс посмотрел на него сверху вниз.
– Нет, что ты!
– замахал рукаи Поллак, - Пойми правильно, я не осуждаю решения Компании которая и платит нам жалованье. Да и полковник стал полковником не просто так... Но верить,что вот уж всё и всегда будет - «как хочет полковник»... Это уж слишком!
Гривс не отвечал.
«А, да и чёрт с тобой... » - подумал он. Мало ли как люди сходят с ума. Кто-то вот по полковнику Малкольму. Что ему-то за дело?
– Если в этом мире тоже есть Мертый Бог , пожертвовавший собой, чтобы Этот Мир был,- неожиданно произнёс Гривс, когда Поллак уже собирался вставать, чтобы тащить ненавистный патронный ящик дальше, - Если Он тоже не может умереть потому что его дети нуждаются в защите....
– То что?
– несмело спросил Десять Центов. Гривс сейчас говорил как-то особенно
– То полковник Реджинальд Малкольм - и есть герой этого бога. А, может, даже и сам этот бог, бродящий по миру .
Горячий и потный ветер Му отлетал из-под колёс джипа и скатывался, голый, небритый, по песку обочин в колючий кустарник. Избитый летевшим из-под колёс песком и изорванный слоновьей колючкой - он вновь поднимался на истерзанные в кровь колени и продолжал бежать за «виллисом», летевшим сквозь синие, пахнущие бензином сумерки и длинные плачущие в лунном свете тени. Ветер, прижимал руку к пробитому из испанского карабина плечу - и, превозмогая боль, бежал. Он надеялся догнать, взобраться. Он тоже хотел быть с давно уснувшим полковником.
Капелька, оглянулся на нахохлившегося, закутавшегося в свой плащ спящего Малкольма так будто никогда не видел это смуглое лицо, нижняя часть которого сейчас вдруг особенно чётко обрисовалась из-за натянутой на глаза фуражки. Полковник
У полковника, на континенте Му, есть дела поважнее, чем управлять побитым пулями «виллисом». А у него хватит сил, чтобы гнать автомобиль всю ночь.
К рассвету они должны нагнать колонну, ушедшую раньше них на шесть часов из Лозанго
Через три часа, он остановил машину. Радиатор закипал - и он достал одну из канистр с водой. Подумав, он решил долить топлива.
Грохот от его возни в кузове, скрип водительского сиденья не откинув которое нельзя было добраться до топливного бака и запах бензина разбудили Малкольма.
Он потянулся, пробуждая усталые мышцы и посмотрел на Гришема. Тот, почуяв его взгляд, взглянул в ответ - и тут же налил бензина больше чем требовалось. Полковник, глядел на беспорядок и своего адъютанта и не говорил ему ни слова. Гришем смутился, выругался, чтоб избавиться от неловкости и начал искать тряпку,чтобы протереть зелёную плоскую поверхность от теплой дурно пахнущей жидкости.
Не найдя, вытер своим же рукавом - и снова посмотрел на полковника. Тот молчал и смотрел. Гришем схватил канистру и сильнее чем обычно громыхнул ей по кузову джипа. Вернувшись, он опустил сиденье и собирался сесть обратно за руль, но Малкольм остановил его:
– Моя очередь, капитан, - и перелез на водительское место, - Ну же, садитесь скорее.
Через три часа, «Виллис», который беспощадно гнал полковник обогнал головной тягач. Гришем, сон которого не смог потревожить даже пронёсшийся над его головой рык разозлённого жарой и пылью авиационного мотора, так и не увидел этого.
«Я никоим образом не утверждаю, что варвары должны оставаться рабами. Я лишь призываю привести их к покорности и подчинить нашему правлению. Я не утверждаю, что мы должны лишить их всякого имущества; нет, я говорю, что мы должны побеждать их, не совершая против них несправедливых действий. Я не утверждаю, что нам следует злоупотреблять своею властью над ними; я лишь говорю, что наше владычество должно быть благородным, любезным и полезным для них. Потому нам надлежит искоренить их языческие обычаи, добротою склонить их к следованию естественным законам и, после должной подготовки… обратить их, с апостольским терпением, в христианскую веру»
Из письма Сепульведы Франсиско де Арготе
Двигатель передней кабины гигантского артиллерийского тягача расположен не под водительским местом, как это может показаться - он расположен в кожухе позади кабины, это облегчает охлаждение огромного двигателя. Но из-за трансмиссии - достойной своими размерами нашего гиганта и его, способного выдать две с половиной тысячи кобылиц на вал, «Уосп-Мэджора» - расположенной как раз там, где те, кто никогда раньше не видел нашего старину «Стирлинга» всегда ожидает увидеть двигатель, - а так же огромных колёс, малейший ухаб превращается в штормовую волну. По крайней мере, в моих глазах, в глазах человека сидящего за лобовым стеклом на расстоянии более чем шести футов от земли, пейзаж качается и летит, как если бы я вновь стоял на командном мостике сухогруза.