Туата Дэ
Шрифт:
Нижняя челюсть открылась и,с оглушительным стуком, захопнулась. Пасть тоже заметила медленную черную точку. Если бы она только хоть отдаленно, догадалась о природе звука и летящего в неё снаряда. Если она поняла, что это такое… То как и Даллесон, она должна бы и знать - падение мины из четырёхдюймового миномёта неотвратимо.
Полковник…. Мина ждали… Ждал! Аплодисментов.
И криков.
Криков восхищения, конечно
Даллесон вздрогнул - скорее напряжением
И ладонь лопнула- обломками кости, мясом, горячими, химически пахнущими аммонием и нашатырем газами
Живое и так дрожало, посылая бессильные болевые импульсы, а хруст толстой кости, о которую железо скрежатало, как лопата находившая камешки -только вместо земли тут было живое, сочащееся жидкой болью мясо.
Но тут полковник выдернул инструмент из пробитой и навсегда изуродованной ладони,оставляя им кровоточащей темно-красной жидкостью дыры, приставили….
Теплое и живое нутро беременной самки - Даллесон понял это по голосу. Завизжала-застонала- запела… Заплакала во всю огромную глотку двадцатитонная тварь с раздутым брюхом, отдыхавшая поодаль, на поверхности.
Она была как бы наособицу. Даже не участвовала сейчас в обычной для гигантских касаток охоте на человеческий корабль. Не ныряла, не выпрыгивала из воды , не совершала никаких движений - просто иногда шевелила ластами, как бы догоняя стадо и “Рианну”.
Ей дали бы насытится позже - когда будут вскрыты железные бока, прольётся машинная кровь и мягкое мясо само посыпется в воду
И именно её Тампест выбрал в качестве первой цели. Чтобы даже если промахнется - она бы оказалась ранена. Чтобы, как на полигоне, можно было бы дать ещё пару выстрелов по неподвижной, истекающей жирной, вязкой темно-красной кровью цели.
Чтобы к ней обязательно бы подошли, спеша поддержать в воде, помочь…
Даллесон видел как такие снаряды ломают укрепления! Несколько,в одну точку, одна за другой, проламывают самый толстый, укрепленный железом бетон… Да, хороший миномётчик так может. А полковник….
Этот миномёт, несмотря на то, как они его тащили собранным и почти что не пристреляли - оставался точен как винтовка. Американская сволочь, с нарезами внутри ствола точна, всегда точна как хороший “маузер”!
– Ещё бы ты промазал!
И падающая почти отвесно тяжёлая мина вгрызается как пиявка со стальными зубами даже в хороший бетон.
Пласты белого теплого жира, с прослойками красно-серого мяса,выворачивались наружу будто бы добрый двадцатипятифунтовый заряд рванули поверх плохого крошащегося, ещё мокрого бетона. Только камень на этот раз был живым, дрожащим от боли.
Фонтана никакого не было. Тихий шорох, хорошо слышный даже на “Рианне” - светло-красные
В беременной самке было очень много крови. Столько не может быть в живом существе.
В одном живом существе
Несколько мин взорвались в воде, подняв фонтаны из белой пены.
Эти промахи даже успокоили Даллесона. на минуту,ему показалось,что всё закончилось.
Это были никакие не промахи.
Миномёты, два миномёта, начали стрелять часто-часто, на пределе скорострельности. Как волки, они сгоняли осознавшее возникшую вдруг от жирного и неспособного удрать корабля непонятную угрозу, стадо в одну большую кучу.
Они собирались вокруг уже умиравшей, истекавшей жирной кровью, тыкались в неё мордами и пытались поднять её к поверхности красной и ржавой на вкус воды.
Когда, от очередного попадания, в последних судорогах, развороченная миномётом выбросила из себя недоношенного китёнка, который никак не мог открыть глаз, не мог вздохнуть -и тонул. Недоразвитый труп, напитанный амниотическим водами…
От песен чудовищных матерей, доносящихся из пастей,способных разгрызть пополам пульмановский вагон, завибрировала палуба “Рианны” и даже люди, не понимавшие ни слова, готовы были рвать себе щёки ногтями или прыгать, через фальшборт, прямо в кипящую от хода корабля и взрывов, воду.
Возможно, кто-то так и сделал. Возможно, всплески не были бредом разгоряченного воображения Даллесона. Но сейчас было важно одно - подавать мины. И как быстро их продают.
Стадо теснилось и било хвостами, разевая огромные пасти, в которых поместилось бы перо руля.
Мина взорвалась на поверхности воды, прервав китовую песнь на половине невероятно длинной ноты.
А потом, знакомый молоток ударил по страдающей. прибитой к металлу рубки ладони Даллесона, еще раз…
Корпус корабля звенел как колокол.
Следующая попала уже точно одну из молодых самок, пытавшихся прижать к себе плавником извергнутый раньше срока из матки трупик.
Осколки разорвали спинные плавники и разрезали чёрную кожу. На многие сотни футов море окрасилось кровью самок гроссвалуров и их детёнышей, которых женщины морского народа пытались защитить.
И ещё раз.
Пробивая кожу, ломая хребет, сокрушая рёбра…
По основанию кисти руки…
Рубка вздрагивала под молотком калибра четыре-два, которым полковник Тампест, прибивал к ней несчастного артиллериста.
Мины сыпались одна за одной - высокий,острый, как сложенный вдвое лист чёрной бумаги форштевень корабля шёл по настоящему морю из жира и крови.
– Даллесон, они нас съесть хотели, - попытался вернуть англичанина в реальный мир Дамье.