Тучи сгущаются

Рава Лориана

– - Что кажется прекрасным в одних условиях, может вызывать отвращение в других. Ладно, договорились. Бумагу с разрешением показывать твою картину я пришлю вместе с гонцами, которые доставят тебе творение твоего отца для снятия копии. А Жёлтого Листа я освобождаю от должности.

– - Да, государь. Договорились. И... извини, что я был слишком резок поначалу. Теперь, переговорив с тобой и поглядев на тебя, я многое понял.

Вернувшись во дворец, Асеро тут же не откладывая вызвал к себе Жёлтого Листа со всеми отчётами по его делам, и списком жалоб со стороны авторов на него, после чего

окончательно убедился, что с этой должности его необходимо снять. Хотя формально снятие и назначение кандидатур должны были утверждать все носящие льяуту, но теперь, когда Асеро правил уже более десяти лет и никто не считал его неопытным мальчиком, в этих вопросах с ним обычно соглашались.

Асеро пытался уговорить Жёлтого Листа уйти добром, но тот, хоть и не протестовал, был крайне раздосадован, хотя и пытался не выдавать собственную досаду. Чтобы у столь неприятной сцены было как можно меньше свидетелей, Асеро выбрал в качестве места для разговоров скамейку во внутреннем дворцовом саду, и теперь на ней были разложены бумаги с отчётами, сами же Асеро и Жёлтый Лист стояли неподалёку. Жёлтый Лист сквозь зубы цедил:

– - Значит, снимаешь меня с должности Главного Оценщика, и позволяешь выставить это оскорбление твоего рода на всеобщее обозрение?

– - Да что в этой картине такого, чтобы не позволять её показывать? Тебя же не смущает "Позорный мир", где Великого Манко бьют, оскорбляют и держат на цепи как собаку?

– - В пьесе Манко показан прежде всего как правитель, пекущийся о благе своего народа. "Сначала думай о народе, потом лишь о себе". Здесь же Атауальпа показан не как правитель, озабоченный судьбой своей страны, а как простой человек, боящийся смерти. Такая зацикленность на своей персоне не достойна человека, носящего алое льяуту.

– - Мне кажется, Жёлтый Лист, ты говоришь так от того, что твоя жизнь ещё ни разу не подвергалась серьёзной опасности. Любой человек хочет жить, и в опасной ситуации испытывает страх за свою жизнь. Мужество не в том, чтобы не уметь бояться, так могут думать разве что безрассудные, а в том, чтобы этот страх в себе уметь преодолевать.

– - Не в этом дело, государь. Я вполне допускаю, что Атауальпа в плену на самом деле выглядел ещё более жалко, чем на этой картине. Но изображать так инков нельзя. Инка, тем более Первый Инка, не должен выглядеть в глазах простых людей таким же человеком как они. Людям лучше не думать о том, что он может испытывать страх, усталость, растерянность, бессилие, может не знать что делать в сложной ситуации. Это подрывает авторитет Потомков Солнца.

– - В каком смысле подрывает? Чего ты боишься?

– - Боюсь, что в следующий раз Первого Инку могут выбрать и не из потомков Солнца.

– - И пускай. Разве моё не вполне чистое происхождение помешало стать хорошим правителем? Я даже вполне допускаю ситуацию, что моим преемником станет человек из низов.

Жёлтый лист ничего не ответил, только в демонстративном отчаянии обхватил голову руками. Лицо у него покрылось пятнами.

– - Я не понимаю, что тебя так ужасает, ? сказал Асеро, ? ты же знаешь, что ни сыновей, ни братьев у меня нет, так что моим преемником скорее всего станет кто-то из зятьёв, которые могут быть и не крови Солнца.

– - Между прочим, одну из твоих дочерей видели целующейся с кем-то из воинов дворцовой охраны. Не хочешь себе такого зятя-преемника?

– -

В первый раз об этом слышу. И с кем же видели Прекрасную Лилию?

– - Речь идёт не о Лилии, а о Розе.

– - Роза?! Не смеши меня! Про свою старшую дочь я бы ещё поверил, она довольно своенравна, но Роза -- милая послушная девочка, к тому же ещё совсем дитя. Я в жизни не поверю, чтобы она могла пойти на что-то такое.

– - Очень зря. На твоём месте я бы постарался раскопать, что стоит за этими слухами.

– - За большинством сплетен ничего не стоит, а если я буду проверять каждую глупость, то у меня времени не останется для действительно важных дел. А вот ты, похоже, и в самом деле важное от мелочей отличить не способен. Так что Главным Оценщиком тебе не бывать. Я бы и с газеты тебя снял, да тут тебя никем не заменишь.

– - Не смею возражать тебе, государь, ? сказал Жёлтый Лист, холодно поджав губы, ? дозволь теперь мне удалиться.

– - Дозволяю, дозволяю, ? ответил Асеро, не скрывая радости, что столь неприятный разговор наконец-то окончен, и добавил вслед удаляющемуся Жёлтому Листу, ? хоть бы ты когда-нибудь позлился по-настоящему, покричал бы, ногами бы потопал, ну хоть попричитал бы. Ведь скрытый гнев всё равно виден, и смысл тогда его скрывать?

– - Это потому, что он больше всего опасается с тобой всерьёз поссориться, ? сказал незаметно подошёдший Инти, ? он и без того боится оказаться ненужным оттого, что другие справятся с его обязанностями лучше него. Вот и пытается отсечь заранее всех конкурентов.

Асеро обернулся к нему и побледнел. Лицо у Инти было какого-то землистого цвета, как после трёхдневного недосыпа, и было видно, что каждый шаг давался ему с трудом

– - Что с тобой? Ты здоров?

– - Как видишь, нет. Эта мерзавка хоть и не всадила в меня ножик, но таки добилась своего.

– - Тебе нужно немедленно показаться нашему лекарю.

– - Я только что он него. Увы, дело серьёзно. А самое поганое, что никто не знает точно, что со мной. Нет, понятно, что проблемы с сердцем. Но вот только причины их неизвестны.

– - Да что тут гадать, довела тебя эта... слов не нахожу, как её назвать.

– - В общем, дворцовый лекарь считает, что у меня вся эта болезнь чисто от горя. И что нужны снадобья, которые успокоят моё сердце. А Горный Ветер и Панголин считают иначе -- что меня потихоньку травили. В нашей оранжерее вскрылась кража -- кто-то украл листья наперстянки. Мастер Ядов изучал их свойства, говорят, они способны служить, как и лекарством, так и ядом. Кража вскрылась чисто случайно, все думали, что это он берёт для исследования. Если бы он сам не обратил внимания, что ободранным оказалось то растение, которое он не трогал. Значит, его ободрал кто-то другой. А вот кто?

– - Ты, думаешь, Алая Лягушка...

– - Дело в том, что обдирать эти листья не могла она лично. Если бы она туда заявилась, это было бы отмечено. Разумеется, Горный Ветер проверил списки тех, кто заходил в оранжерею. Никого из тех, кто бывал у меня доме там нет, Жидкого Пламеня в том числе. Разве что кто-то рискнул зайти под чужим именем, рискуя столкнуться там с Панголином... Но ведь эту несчастную наперстянку могли красть и ради того, чтобы отравить кого-то другого! Если бы знать точно, травили меня или нет, и чем именно -- тогда было бы ясно, как точно меня лечить. А так лекарствами можно ещё больше навредить.