Туман
Шрифт:
– Прошу перестань...
– С чего бы это?
– Энтони...
– Нет до нас никакого дела, мы можем уединиться в тишине моей спальни.
Он рывком вытаскивает из меня пальцы и болезненно морщиться, вставая и поправляя штаны, возбуждение ясно обрисовывается под тканью его брюк.
– Пошли.
Он протягивает ладонь, учтиво помогая подняться с дивана, нежно обхватывает за талию, выводя из комнаты нашего сына.
– Со мной можно договориться.
Кхан закрывает двери спальни и поворачивается
– Ты восстановил дом до мелочей?
Он удивлен вопросом, но отвечает, неспешно обходя меня по кругу, до боли напоминая стервятника, кружащегося над добычей.
– Для этого понадобилось несколько лет и западное крыло до сих пор реставрируют. Откуда неожиданная забота, Сани?
– Я ненавижу этот дом.
Кхан плавно скользит по паркету, словно танцует, безумно притягательный в светлой рубашке с расстегнутым воротом и темных классического кроя брюках. Я стискиваю кулачки и замерзаю в ожидание наказания.
– Расслабься, Сани, я не собираюсь пачкать паркет твоей кровью.
Почти обнадеживает, но опыту трудно поверить.
– Я хотел бы поговорить... договориться... я показал тебе, что умею ждать, не тронул пальцем, не вынудил лечь под меня... попробуй, и ты сделать хотя бы шаг навстречу... не отталкивай... прими меня...
– Это сразу после слов, что тебе все равно, почему я кричу под тобой?
Он зажимает подбородок пальцами, выворачивает вверх, заставляя посмотреть в его глаза.
– Нет, это сразу после слов, сука отправиться в подвал и больше не увидит сына.
– Я его уже видела, вряд ли ты позволишь нам еще встретиться.
– Я хочу договориться, он предмет торга между нами, я хочу, чтобы ты уступила.
– На самом деле не хочешь, - надоело бояться, выскажусь, продолжение разговора с ним мне отлично известно.
– Ты хочешь и всегда хотел исключительно одного, получить свою долю удовольствия от моего унижения и полного подчинения. Ты мог не насиловать... в тот раз... в самый первый... но ты изнасиловал...
– Я дал тебе в рот, не передергивай, непривычно, возможно, противно, но никакой боли...
– Конечно, каждая девушка начинает отношения с парнем своей мечты, вставая на колени и, губами помогая ему кончить.
– Не каждая сможет это сделать...
– После нескольких ударов ногами талант откроется в каждой... Кхан, ты замечательный преподаватель, лучший в ремесле палача и похотливого извращенца, -
– Плевать, что ты сделаешь, надоело бояться, ты же уже все решил, превратишь меня в овощ, не позволишь видеться с сыном, а я тебе все скажу, потому что ненавижу до дрожи, потому что ублюдок жив, а Вила нет, и справедливости нет, ты дышишь, но ты не имеешь права, у тебя нет права быть здесь, когда его больше нет...
Одним ударом он прерывает мой истеричный лепет и глупые обвинения, перекидывает через спинку кровати и разрывает белье.
– Я изнасилую тебя, Сани, но исключительно по твоей настойчивой просьбе и неуместного воспоминания о любовнике.
Ответить не успеваю, впрочем, он и не ждет, наказание начинается, я прикусываю плед, чтобы не сорваться на крик, Кхан умеет заставить почувствовать полноту боли.
– Надеюсь, теперь, когда ты получила желанный повод для ненависти, мы сможем поговорить?
– Он вытягивается поперек атласного покрывала и насмешливо добавляет, не сводя с меня пристального взгляда.
– Я был терпелив, я показал тебе, что могу сдерживаться, дай мне шанс... пусти к себе, начнем заново... я могу измениться, поверь в нас.
– Ты забрал у меня сына.
– Такая мать ему не нужна, забитое существо, вздрагивающее от малейшего шороха.
– Я была другой...
– Ты была мстительной сукой, спрятавшей от меня единственного сына. Наследник Аканти жил в городских трущобах и посещал детский сад в обществе преступного сброда.
После этих слов Кхан притягивает меня к себе, укладывает вдоль своего расслабленно - вытянувшегося тела.
– Скажи мне, почему я не могу ответить тебе тем же? Я имею право на месть и мелочное удовольствие.
– У каждого из нас своя истина, ты не видел ничего плохого в том, чтобы уничтожить меня, выбить все достоинство до капли. Я меньше чем никто, а кого нет, тот и уважения не стоит. Я не дура, Кхан, я могла бы учиться, но ни ты, ни твоя сестра не стали прикладывать усилий для того, чтобы дать возможность получить образование.
– Хочешь поступить в университет?
– Пока ты рядом не будет подобной возможности...
– Я буду более сговорчивым, при условии определенных уступок с твоей стороны.
– Ты угрожал мне...
– Всего лишь ревность.
– Кхан приподнимается, опираюсь на руку, заглядывает в мои глаза.
– Я забуду твою неверность, не отправлю в подвал, позволю видеться с Энтони, при одном единственном условии, ты дашь нам шанс быть вместе. Я хочу семью, ласковую супруга, воспитанного сына... я хотел бы еще детей.
Его губы совсем близко, обжигают дыханием, пытаются свести с ума. Горячие ладони скользят под платьем, тянут застежку вниз, он не скрывает желания. Мой слабый выдох: