Туман
Шрифт:
– Сюзи с тобой?
– Конечно, кто еще согласиться прикрывать ее задницу, вертящуюся на сцене.
– Не будь злым, я бы тоже могла...
– Хватит нам одной стриптизерки...
Он был непреклонен.
– Я бы больше получала...
– Нам хватает...
– Но Энтони пойдет в детский сад, нужны деньги...
– Я подумаю, Сани.
– Тут не о чем думать, - я улыбнулась насупленному мужчине, такому большому и нескладному, но беспредельно дорогому.
– Сюзи права, это обычная хореография в обычном купальнике.
– Раздеваться
– И не собиралась.
Вила мы все же дожали на пару со Сюзи и после постановки номера, я впервые вышла на сцену клуба и даже имела определенный успех. Местной звездой не стала, но почти сразу обзавелась поклонниками и стабильными чаевыми от них, спасибо Кхану, научил не только имитировать страсть и желание, но и принимать соблазнительные позы. Сюзи не пришлось особенно напрягаться, обучая меня стриптизу. Что - то подобное я уже делала для Кхана по его приказу, не часто, под его изменчивое настроение и совсем под другую музыку, я была похвально исполнительной шлюхой для своего богатого супруга. Количество же полученной наличности за один вечер выходного дня впечатляло по сравнению с тем, что я зарабатывала за полную трудовую неделю в магазине. Вил смирился, хотя и выходил из себя, глядя на то, как ко мне на сцену пытается забраться очередной перебравший алкоголя клиент. У нас все получалось, мы даже начали откладывать небольшие сбережения, после того, как оплатили Энтони место в детском саду неподалеку от дома. Я буквально летала от внимания Вила, от того, что свободно дышу и не боюсь оглядываться по сторонам. И пускай наш район даже условно нельзя было назвать благополучным, слишком уж много было в квартале баров, низкопробных клубов и мелких преступников, за то никто из них не шипел мне злобно в спину гадости, не попрекал тем, что я влезла в не подходящее для себя общество. Не встреться однажды избалованный плейбой и стриптизерка, и кто знает, где бы я выросла и кем стала. Наверное, здесь было мое место, окраина большого города, дом, с облупившимся фасадом в череде таких же запущенных домов, шумные соседи и громила - муж с переломанным носом.
День немного не задался, Энтони раскапризничался, и я не повела его в детский сад, всего, казалось бы, на мгновение оторвалась от приготовления завтрака и каша пригорела, молоко убежало и, тревожно принюхивающийся Вил остановился на пороге кухни.
– Доброе утро, солнышко.
– Ты издеваешься?
В моем голосе явно прорезались визгливые нотки, предупреждающие о приближающейся истерике.
– Вредина, - он не испугался меня и подошел ближе, буквально заграбастывая огромными ручищами и впечатывая в себя.
– Я помогу отмыть плиту и посижу с Тони.
Добрый проникновенный взгляд и я невольно улыбаюсь, тянусь к нему губами, он отвечает на поцелуй и нежно шепчет:
– Перестань нервничать, Сани, это всего лишь каша и грязная кухня.
– Энтони своевольничает...
– Он же мальчик, ему немножко можно...
Сыну третий год, но нрав слишком крут даже для отпрыска Кхана Аканти.
–
– Он твой сын и ты любишь его.
– В такие минуты очень сильно в своей любви сомневаюсь, он раскидал все игрушки и весьма категоричным тоном потребовал включить мультфильмы.
– Все мы хандрим.
Я выпутываюсь из его объятий и возвращаюсь к приготовлению завтрака, вопросительно оглядываясь через плечо.
– Чай и бутерброды?
– Мне нравится, сытно и просто, ненавижу твои приступы правильного питания.
Он уселся за стол, ожидая обещанного завтрака.
– Ты не передумала по поводу колледжа?
Отплясав под софитами почти год, я была вынуждена озаботиться тем, что будет с нами дальше и принялась изучать рекламные проспекты многочисленных колледжей нашего города и пригорода.
– Оплата скромная, мы потянем и с дипломом я хотя бы смогу претендовать на должность с приличным окладом.
– Это точно, не все же вертеться в клубе под сальные шутки пьяниц.
– Ты бы тоже...
– Я пасую, - Вил вскидывает руки, откинувшись на спинку стула и, улыбается мне.
– Вышибалой можно быть хоть до глубокой старости, это вам со Сюзи вертеть задницей долго не дадут, быстро выкинут из клуба, отдав места девочкам посимпатичней.
– Хам, невоспитанный грубиян и неотесанный мужлан.
– Но ты меня любишь.
Я мимолетно прижимаюсь к его широкой спине, когда направляюсь к холодильнику за маслом, чуть прикусываю мочку уха и, почувствовав пробежавшую дрожь, довольно усмехаюсь и возвращаюсь к приготовлению завтрака.
– Тебя невозможно не любить.
– Я знаю, тот еще сногсшибательный красавчик в стильном прикиде и с платиновой картой в кармане.
– Дурак ты.
Почти выдыхаю, беспомощно упираясь без сил в столешницу кухонного стола. Прошлое возвращалась все реже, но иногда вот так неожиданно накрывало, словно Кхан уже стоит за входной дверью, хищно осклабившись перед долгожданной встречей. Вил приближается и заботливо обхватывает мое побледневшее лицо ладонями.
– Прости, я не хотел, расскажи мне, хватит секретов.
– Не о чем...
– Кто он?
– Умопомрачительный мужчина с внушительным счетом в банке, на мгновение запинаюсь и все же заканчиваю.
– Постоянно бил, унижал, почти уничтожил.
– Дальше, Сани.
– Потом я сбежала и встретила тебя.
Я отстраняюсь от него, раскладываю бутерброды по тарелкам, тянусь за чашками и чайником.
– Хватит об этом, Вил, я больше ничего не скажу.
– Сани, я бы его голыми руками убил за то, что он с тобой сделал.
– За то мы встретились, забудем, позови Энтони к столу.
– Твои секреты...
И я не сдержавшись, бросаю:
– Он был моим опекуном, я его бедной родственницей, приемная дочь старшего брата, после окончания школы стала его любовницей... не сама... он заставил, потом сбежала... даже в мусоре копалась, только бы к нему не возвращаться... он нашел, вернул, но я опять сбежала...