Тунеядцы Нового Моста
Шрифт:
Отец Жозеф писал, когда к нему вошел Клод Обрио. Сейчас же оставив перо, он лукаво посмотрел на молодого человека.
— А! Это вы, дитя мое! Очень рад. Я не верил, когда мне о вас доложили.
— Отчего же, отец мой? — поинтересовался паж, слегка нахмурив брови.
— Да я и сам не знаю, почему… мы ведь давно с вами не виделись.
— Ведь мы условились видеться только при крайней необходимости, для сообщения чего-нибудь особенно важного, отец мой.
— Так, так, дитя мое! — продолжал
— Да, отец мой, если только вы расположены выслушать меня, в чем я сильно сомневаюсь по тому, как вы меня принимаете.
Монах вдруг выпрямился, точно ужаленный.
— Извините, дитя мое, — сказал он, — я очень занят. Вам неизвестно, может быть, что дела короля очень плохи.
— А если я пришел говорить с вами именно по этому поводу?
— О, в таком случае говорите скорей, дитя мое!
— Вы говорите, что дела короля плохи, отец мой? А я вам скажу, что дела протестантов еще хуже.
— Что вы!
— Да; у осажденных нет никаких припасов, нет войска; они просят помощи у единоверцев.
— Вы можете подтвердить это доказательствами?
— Да. Я их купил у человека, которому поручено было доставить их по назначению. Они мне дорого достались. Вот копия с подлинного письма герцога Делафорса к герцогу де Рогану.
Монах стал буквально пожирать письмо глазами.
— А! И им тоже очень плохо, — произнес он с непередаваемым выражением лица.
— Это еще не все, — прибавил паж. — Для одного этого я бы не загнал так свою лошадь.
— Что же еще?
— Прочтите вот это, другое письмо.
— Ого! — воскликнул монах, сверкая глазами. — Это что такое? Сознаюсь, я был неправ, говоря с вами так небрежно. Это очень важные известия. Вы действительно преданный подданный короля.
— Нет, ошибаетесь, отец мой! — вскричал паж, и лицо его исказилось. — Я только… существо, которое мстит за себя!
— Э, что нам до этого за дело, если ваша месть приносит пользу государству! — заключил со зловещей радостью монах. — Вы теперь можете просить у меня все что пожелаете.
— Благодарю и попрошу непременно. Теперь в ваших руках спасение королевской армии. Пользуйтесь. Если подкрепление, идущее к протестантам, будет уничтожено, осажденные принуждены будут сдаться; если же ему удастся войти в город…
— Тогда? — спросил монах.
— Ну, тогда вся ваша надежда на меня; я один могу сломить сопротивление мятежников и открыть королю городские ворота.
— А вы ведь хотели, помнится, отдать нам в руки графа дю Люка?
— И мог бы, вероятно, это сделать, но теперь уже не нужно.
— Отчего же?
— Да ведь во втором письме названы офицеры, которые поведут войско в Монтобан…
— Ах,
— Ничего!..
— О! Это слишком дорого!
— А я меньше не возьму. Когда я отдам вам в руки Монтобан, тогда мы и сочтемся, отец мой. Согласны?
— Приходится, так как вы требуете. Вы не раскаетесь в своем доверии к королю, дитя мое. Он щедро наградит вашу преданность.
— Благодарю вас и прощайте, отец мой.
— Уже уходите?
— Да, мне ведь надо скорей вернуться к моему благородному господину, графу дю Люку.
Молодой человек ушел. Монах не спускал с него глаз, пока за ним не затворилась дверь.
— Ну, это слишком смышленое орудие, — проговорил он, — которое всегда надо уничтожать, как только оно становится бесполезным. Пойду скорей к монсеньору епископу Люсон-скому!
Молодой человек мчался между тем, не останавливаясь, в Сент-Антонен и приехал без всякой помехи.
Граф дю Люк не заметил возвращения, как не заметил и отсутствия своего пажа. Он был занят таким серьезным делом, что ему было не до того. Но капитан Ватан все видел. Ему давно казались подозрительными таинственные исчезновения пажа, и предлоги, которыми объяснял их молодой человек, не удовлетворяли его.
Он сообщил свои подозрения Клер-де-Люню и Дубль-Эпе, и они втроем стали за ним следить, не показывая вида графу; конечно, капитан ничего не говорил ему, он слишком хорошо знал своего друга, чтобы доверить ему такую вещь.
Одиннадцать отрядов пехоты, посланных на помощь Мон-тобану, состояли из старых, опытных солдат и разделялись на три части: одной командовал де Сент-Аман, другой — де Бэфор, а третьей — граф дю Люк.
Де Бофор хорошо знал, что секретное решение совета, состоявшего больше чем из двадцати человек, не могло остаться тайной; поэтому он приготовился на случай, если бы роялисты узнали о посланном подкреплении.
Ришелье действительно предупредил короля, и королевские войска уже три дня караулили протестантов, чтобы не дать им войти в город.
Де Шеврез, Вандом и Шомберг засели со своими отрядами в Грезинском лесу, рассчитывая напасть на неприятеля, но напрасно прождали.
Де Бофор нарочно посылал отряды то к той, то к другой части королевской армии, и этим совершенно сбил с толку роялистов.
Между ними наконец утвердилось мнение, что протестанты хотят только утомить королевское войско и дать тем временем возможность осажденным перевести дух и восстановить укрепления.
Уверившись через шпионов, что в идущее подкрепление никто больше не верит, де Бофор велел выступать.