Туркестанские повести
Шрифт:
— Как ваше имя, товарищ Кузькин?
— Родион я, — приглушенно ответил солдат.
— Значит, письмо попало не по назначению, — сожалеюще произнес Нечаев, подмигивая Семкину.
— Нет, это мне, — подтвердил Кузькин. — Только я… она…
— Так, так, так, — направлял майор.
— В общем, с первого раза назвался я Виктором. Уж больно неподходящее имя у меня…
— Ах, вот оно что! — посочувствовал Нечаев. — Виктор, значит, благозвучнее? Римское имя. Победитель. А Родион, кажется, от греческого. Розоватый…
Родион
— Товарищ старший лейтенант, — майор подозвал командира роты и о чем-то попросил его шепотом. Затем снова громко: — А теперь оставьте нас вдвоем.
Никто, кроме майора и рядового Кузькина, не знал, о чем они говорили. И когда к штабу подошли капитан Долгов и лейтенант Майков, Родион направился в свою казарму. Если бы кто-нибудь задался целью сравнить его походку с прежней — развалистой и немного беспечной, он бы поразился происшедшей перемене. И выражение лица было новым, не кузькинским.
«Эх Родион, Родион!..» — сказал бы сейчас Виктор Петров, ближе всех знавший своего земляка.
Минут через двадцать Долгов и Майков получили от майора задание и уехали в город.
Глава семнадцатая
На исходе завтрашней ночи с песчановского аэродрома поднимутся в воздух сигнальные ракеты и оповестят гарнизон о начале учений. И тогда все, кто готовился, и все, что готовилось, придет в движение. А сегодня у всех обычный день.
Майор Нечаев шел по линии связи рядом с Родионом Кузькиным. Они о чем-то разговаривали, иногда останавливались, пристально глядели под ноги. У столба с отметкой «3 км» Родион сказал:
— Вот здесь… — И опустил голову, словно стыдясь всего окружающего. — Тут и была в первый раз встреча.
Нечаев осмотрелся. Отсюда как на ладони видны аэродромные постройки, стоянка самолетов, взлетно-посадочная полоса.
— Да, местечко удобное, — задумчиво проговорил офицер. — Ну что ж, приглядимся…
В нескольких десятках шагов от дорожного столба, где мохнатые шары верблюжьей колючки сошлись, точно овцы в отаре, Нечаев и Кузькин снова остановились.
— Проверьте здесь, — предложил майор.
Родион присел на корточки и тотчас вскрикнул словно ужаленный:
— Тут кто-то был!..
— Любопытно! — Офицер нагнулся и поднял аккуратно вырезанную плитку земли. — Весьма любопытно… А куда идет этот кабель?
— Это полукольцевая линия, — поспешно разматывая изоляционную ленту, ответил встревоженный Кузькин. — Идет она к штабу, на КП и в класс методической подготовки. Но я, товарищ майор, не оголял здесь кабель…
— Если не вы, значит, кто-то другой, — озабоченно произнес Нечаев. — Пойдемте-ка дальше по вашему обычному маршруту.
Больше на всей линии никаких неполадок они не обнаружили.
— Возьмите наушники и возвращайтесь
— Так точно!
— Подключайтесь там и слушайте меня.
Кузькин широким шагом направился к месту, где был оголен кабель, а Нечаев открыл дверь класса методической подготовки и осмотрел телефонный аппарат. С виду аппарат как аппарат, обыкновенный. Майор снял трубку, придержав контакты в нижнем положении, открутил решетчатый колпачок. То, что он увидел, серьезно встревожило его.
— Алло, товарищ Кузькин, вы слышите меня?
— Так точно.
— Я жду вас в классе…
Когда Родион пришел, майор сидел у телефона и рассматривал какую-то пластинку.
— Это что? — поинтересовался Кузькин.
— А я хотел спросить у вас. — Нечаев посмотрел в глаза солдату. — Вы куда-нибудь носили этот телефон или хотя бы трубку?
— В Песчаное, на ремонт, — еще не понимая всего, ответил Родион. И вдруг на его лице появилась испарина. Он вспомнил встречу с Вероникой, цветы… Он собирал для нее маки, а она… — Не может быть! — ужаснулся Кузькин.
— А это? — спросил майор, показывая микромембрану микрофона. — Там, у оголенного провода, вы слышали мой голос, хотя трубка телефона лежала на контактах аппарата… Вот вам и «не может быть».
Вероника приходила на условленное место ровно в восемь вечера, но свидание не состоялось. Подождав с полчаса, она возвратилась на городскую квартиру. А вскоре женщина, очень похожая на нее, вышла из дома и отправилась в путь. Нигде не останавливалась, если не считать минутной задержки у глиняных развалин «Священной могилы», что приютилась неподалеку от магистрального арыка…
Далеко за полночь Нечаев, Долгов и Майков собрались вместе. Лейтенант горел нетерпением. Ему хотелось побыстрее доложить старшим товарищам обо всем, что удалось узнать в этот вечер.
— Погоди, Володя, — предупредил майор. — Давайте по порядку, чтобы не упустить ни одной детали…
— Тогда слово за вами Николай Иванович, — предложил Михаил Долгов. — А мы кое-что добавим.
Нечаев закурил и неторопливо начал рассказывать о том, как он обнаружил в телефонной трубке микропластинку микрофона.
— Не знаю, — продолжал майор, — зачем Агроному нужна была сегодняшняя встреча с рядовым Кузькиным, но полагаю, хорошо, что свидание не состоялось… Я следил за незнакомкой. В ее записке, найденной в развалинах «Священной могилы», никакого текста не было, кроме большого вопросительного знака… Что бы это могло означать, как вы думаете, товарищи?
Лейтенант Майков дипломатично бросил взгляд на Долгова, избавив себя тем самым от необходимости высказать собственное мнение.
— Вопрос остается вопросом. — Капитан откинул с высокого лба сбившуюся прядку волос. — «Что делать?», «Как быть?» и так далее…