Турухтанные острова
Шрифт:
— Не знаю, сможем ли мы, — признался Полуянов, — Мне надо об этом посоветоваться.
— Сможете! — авторитетно заявил Мишаня. — У вас же производство. Не то что у нас. Большой НИИ не может сделать несколько маленьких плат!.. Да ты что?! Стыдись! Когда в кумовья позовешь, молодожен? Ну, я побежал. Привет Татьяне! Звони!
После встречи с Мишаней Ян окончательно решил делать синхронизатор на «чибисах». Но прежде не мешает переговорить с Мариной Валентиновной, узнать, как она относится к идее и к предложению Мишани. Дома он вычертил блок-схему устройства.
Несколько робея, шел к Головань.
Марина Валентиновна в кабинете была одна. Окно по-прежнему распахнуто.
— Проходите. Одну секундочку! Уберу бумаги, чтоб не перепутать. — Поправив рукава на кофте, принялась собирать разложенные по столу листы. — Слушаю.
— Вы, конечно, знаете о «чибисах»? Пришла идея… — Полуянов развернул миллиметровку.
— Это интересно!..
Марина Валентиновна приготовила авторучку. Еще выше одернула рукава на кофте, словно они мешали ей.
— Интересно… — Она рассматривала схему. — Вы сами их видели? — спросила Полуянова.
— Нет.
— Я тоже. Только читала о них. Очень интересно! — Придвинулась к столу. Облокотись, нависла над ним.
Полуянов рассказывал, а Марина Валентиновна заинтересованно слушала, изредка останавливая Полуянова: «Минуточку!.. Минуточку!..» — Она рисовала на листе бумаги тот узел, о котором Полуянов говорил. Нарисовав, повторяла: «Интересно», что для Полуянова означало — можно рассказывать дальше.
— Где же нам достать эти «чибисы»?
И тогда Ян сообщил о предложении Мишани.
— Великолепно! — воскликнула Марина Валентиновна. — Звоните своему приятелю. Сейчас же! Готовьте договор! Мы — согласны!
Полуянову и самому не терпелось как можно скорее проверить «чибисы» в работе. Опробовать идею. Это была первая в жизни его самостоятельная разработка, да еще на новых элементах. Он сразу же отправился к Мишане, даже предварительно не позвонив тому, чтобы не терять времени, а примерно через час, улыбающийся, с коробочкой в руках, входил в кабинет Головань.
— Покажите, покажите, — нетерпеливо привстала ему навстречу Марина Валентиновна.
Полуянов, открыв коробку, вынул одну из схем, пинцетом приподняв за золоченый вывод, словно за хрупкое, ломкое крылышко бабочки.
Марина Валентиновна опасалась дышать.
— Какая прелесть!.. Надо с ними быть очень осторожными. — А к пинцету так и не прикоснулась. — Ян Александрович, можете занимать верстак в комнате напротив, сейчас Антон Васильевич Колюзин и его товарищи в командировке, там все свободно. Располагайтесь, где вам угодно.
Она провела Полуянова в комнату через коридор.
— Вам поможет Нина Кондратьевна. Она будет работать с вами. Если что понадобится, можете обращаться к ней.
В дальнем углу, куда смотрела Марина Валентиновна, работала гражданка Волкова. Несколько позднее Ян понял, почему не только Сибиряков, а многие в институте так странно называют ее. Нина Кондратьевна перебирала что-то на верстаке. Слышала, что упомянули ее имя, но даже не обернулась. Марина Валентиновна
Рядом с верстаком, у которого стоял Полуянов, приколотый кнопками к двери, висел листок: «Список лиц, работающих в комнате». Первый был «Колюзин А. В. — вед. инженер». Ниже, среди других, — Волкова Н. К. — техник».
Намочив из графина промокашку, Полуянов принялся протирать линолеум на верстаке. Нина Кондратьевна подошла, молча взяла у Полуянова мокрую промокашку и бросила ее в мусорный ящик.
— Что помогать?
— Монтировать умеете?.. Надо собрать одну схему. Только будьте предельно внимательны. Не пережгите выводы. У нас всего несколько таких элементов. Из опытной серии. — И, чтобы подчеркнуть, какая это ответственная работа, Полуянов добавил: — Каждая такая сороконожка стоит триста рублей.
Он не знал, сколько на самом деле стоит схема, и назвал цену с потолка. Этим он хотел подчеркнуть, насколько надо быть внимательной в работе.
Нина Кондратьевна приняла коробочку с «чибисами», близко поднесла ее к глазам, осмотрела, словно обнюхала. Включила паяльник. Полуянов следил за ней. Паяльник у нее был с утонченным жалом, заземленный, специально для пайки микросхем. И это несколько успокоило Полуянова.
Потыкав в канифоль жалом паяльника, Нина Кондратьевна пошевелила вилку. Попыталась ее вытащить. Но что-то заело. Сжав зубы, потянула изо всех сил. Вилка не поддавалась.
— У-у, подлая! — сунула под нее отвертку. Рванула, словно рычаг.
— Что вы делаете?! — успел крикнуть Полуянов.
«Крах!..» Из-под вилки, как при электросварке, брызнули искры. Но это не остановило Нину Кондратьевну. Она еще злее крутанула отвертку.
«Крах!» На этот раз сработала защита где-то на другом щите, вырубив всю сеть.
— Разве можно так! — Полуянов вытер вспотевший лоб.
— Знаешь, начальник, сиди и сопи в две дырочки! — Гражданка Волкова вырвала из розетки вилку с приварившейся к ней отверткой и швырнула на верстак.
«Н-да… Помощница! — Полуянов, кажется, теперь начал понимать, почему Нину Кондратьевну многие называли не по имени-отчеству или по фамилии, а именно «гражданка Волкова». — Недурное начало!..»
Как вести себя с Ниной Кондратьевной, Полуянов просто не представлял.
Будущего инженера в вузе учат, что надо делать, если не работает схема. Но вот как поступить в той или иной житейской ситуации, этому не учат. Да и невозможно все предусмотреть. Как быть в таком случае?
Нина Кондратьевна спала, когда после обеденного перерыва Полуянов вошел в комнату. Сидела за верстаком, положив голову на скрещенные на столешнице руки. Рот у нее был открыт. А изо рта торчали напиханные туда кем-то бумажки. Она не чувствовала. Ян покашлял, но Нина Кондратьевна не просыпалась. Звонок, извещавший об окончании обеденного перерыва, давно прозвенел. «Что же делать?» — думал Ян. Подвигал стул, захлопнул форточку. И только тогда гражданка Волкова проснулась.