Тузы за границей
Шрифт:
– Я не об этом. Как прикажете контролировать ситуацию, если нам даже не сообщают, когда принимают подобные меры? – Он откинулся на спинку стула и провел пальцем по верхней губе. – Это может превратиться во второй Мюнхен [97] .
Тахион разглядывал электронные часы, вмонтированные в высокий каблук правого ботфорта, купленного им вчера на Курфюрстендамм. Если не считать этих самых часов, остальной наряд вполне соответствовал моде XVII столетия.
«Этот тур был политическим трюком, – думал
97
Очевидно, имеются в виду трагические события мюнхенской Олимпиады 1972 года, когда несколько членов израильской делегации были захвачены арабскими террористами.
– Кто такой этот аль-Муэдзин? – спросил он.
– Его настоящее имя – Дауд Хассани. Он туз, способный причинять разрушения при помощи голоса, как ваш покойный Плакальщик, – сказал Нойман. Если он и заметил, как вздрогнул Тахион, то виду не подал. – Родом из Палестины. Он один из людей Нура аль-Аллы, действует на территории Сирии. Он взял на себя ответственность за крушение лайнера компании «Эль-Аль», который упал в Орли в июне прошлого года.
– Боюсь, это далеко не последний жест Света Аллаха, – проговорил Тахион.
Нойман хмуро кивнул. С тех пор как делегация покинула Сирию, по всему миру прогремело три с лишним десятка взрывов в отместку за их «вероломное нападение» на светоносного пророка.
«Если бы только той несчастной женщине удалось довершить начатое, – подумал Тахион. Пот струился по его шее, затекал за кружевной воротник сорочки. Радиатор гудел и постанывал, нагнетая жаркий воздух. – И почему этим немцам непременно хочется нагреть еще больше эту и без того горячую планету?»
Дверь открылась. Из коридора донесся гомон многоязычной журналистской братии, столпившейся снаружи. Консультант по политическим вопросам проскользнул внутрь и зашептал что-то на ухо представителю мэра. Тот с раздражением грохнул по рычагам телефонной трубкой.
– Мисс Моргенштерн прибыла из отеля «Кемпинги», – возвестил он.
– Скорее пригласите ее сюда, – сказал Тахион.
Представитель мэра выпятил нижнюю губу, влажно поблескивавшую в свете люминесцентных ламп.
– Невозможно. Она представительница прессы, а мы приняли решение на время удалить прессу из этого зала.
Вздернув аристократический нос, Тахион взглянул на своего собеседника.
– Я требую, чтобы мисс Моргенштерн немедленно впустили сюда, – произнес он таким тоном, который на Такисе приберегал для слуг, осмелившихся наступить ему на только что начищенные сапоги.
– Пропустите ее, – велел Нойман. – Она привезла нам записи показаний герра Джонса.
На Саре был длинный белый плащ с ярко-алым, словно окровавленный бинт, поясом шириной в руку. Тахион покачал головой. Как и все прочие ее модные наряды, этот действовал ему на нервы.
Журналистка подошла к нему. Они коротко, сухо обнялись. Затем Сара отвернулась от него, сняла с плеча тяжелую сумку. Тахион задумался. В ее
– Ты слышал? – пропела рыжеволосая Аннеке.Один из этих скотов, которых мы шлепнули сегодня, был еврей.
День был в самом разгаре. Радио захлебывалось репортажами и предположениями о похищении. Террористы пребывали в возбужденном состоянии.
– Еще одна капля крови в отмщение за наших братьев в Палестине, – высокопарно заявил Вольф.
– А тот черномазый туз? – поинтересовался парень, смахивающий на лейб-гвардейца и отзывающийся на имя Ульрих. – Он еще не отдал концы?
– Нет, и в ближайшее время не собирается, – ответила Аннеке. – Если верить новостям, он вышел из больницы через час после того, как его туда положили.
– Чушь собачья! Я полмагазина в него выпустил. И собственными глазами видел, как его придавило фургоном.
Женщина подошла к нему и коснулась плеча.
– Милый, тебе не кажется, что, если он в одиночку поднимает фургон, его, может быть, не так-то просто ранить?
Она приподнялась на носочки и поцеловала его за ухом.
– И потом, мы убили двоих…
– Троих, – поправил товарищ Вильфрид, который продолжал переключаться с одной радиостанции на другую. – Второй… э э… полицейский только что умер.
Аннеке радостно захлопала в ладоши.
– Вот видишь!
– Я тоже кое-кого убил, – раздался за спиной Хартманна мальчишеский голос. От одного его звука Кукольника наполнила жизненная сила.
«Тихо, тихо, – предостерег его Грег и задумался: – Неужели это один из моих? Разве возможно создать марионетку и не знать об этом? Или он постоянно излучает эмоции с такой интенсивностью, что я улавливаю их без установления связи?»
Сила внутри его не отвечала.
Парнишка в кожаной куртке пошаркал вперед. Хартманн заметил, что он горбун. Джокер?
– Товарищ Дитер, – продолжал юнец. – Я прикончил его – бр-р! – вот так! – Он поднес к лицу руки, и внезапно они завибрировали, как лезвия мотопилы, расплылись в смертоносной дымке.
Туз! У Грега перехватило дыхание.
Вибрация прекратилась. Мальчишка скалил на остальных желтые зубы. Все притихли.
Сквозь гул крови в ушах сенатор расслышал странный скрежет: мужчина в плаще поднялся с кресла.
– Ты кого-то убил, Маки? – По-немецки он говорил слишком безупречно, даже неестественно. – За что?
Маки опустил голову.
– Он был доносчиком, – сказал он уклончиво. – Товарищ Вольф приказал мне арестовать его. Но он… он попытался убить меня! Честное слово. Он наставил на меня пушку, и я почикал его. – Парень снова взмахнул вибрирующей рукой.
Мужчина медленно вышел вперед, и Хартманн смог разглядеть его. Среднего роста, одет хорошо, но не слишком, светлые волосы аккуратно причесаны. Самую чуточку слишком красив, чтобы его можно было назвать ничем не примечательным. Если не считать рук, которые он вынул из карманов, – на них были надеты толстые резиновые перчатки. Грег вдруг обнаружил, что не может отвести от них взгляда.