Творцы заклинаний (сборник)
Шрифт:
– Ну, это почти то же самое, что и пальцедробилка, – объяснил король. – Вон она.
– Нет, не угадал.
– Грушекляп? – в отчаянии предположил король.
– Это уже «Г», кроме того, я такого слова даже не знаю, – фыркнула нянюшка.
Король послушно указал грушекляп на подносе и подробно растолковал его назначение.
– Э-э, нет, ничего общего…
– «Курящийся башмачок возмездия»? – спросил король.
– А ты, оказывается, все здесь знаешь, – сухо заметила нянюшка. – Ты точно не использовал все эти штуковины при жизни?
– Клянусь
– Дети, которые врут, попадают в одно очень, очень нехорошее место, – предупредила его нянюшка.
– Герцогиня Флем лично притащила сюда половину этих штук. Правда-правда… – выпалил король. Его нынешнее положение и без того было незавидным, чтобы он еще пугался каких-то там «очень неприятных мест».
Нянюшка громко хмыкнула.
– Ладно уж, – смилостивилась она. – Слово это было «пинцет».
– Но чем пинцет отличается от плоско… – заголосил было король, однако вовремя заткнулся.
За весь взрослый период своего существования так ни разу и не испытав страха ни перед человеком, ни перед животным, ни перед всевозможными комбинациями первого и второго, властью нянюшкиного голоса король переносился в классную комнату, в детскую, в жизнь под надзором напыщенных дам в длинных платьях, в жизнь, пропитанную вкусом пищи серо-бурого оттенка. О, каши, какими отвратительными казались они тогда и сколь желанными выглядели сейчас!
– Что, съел? С тебя пять монет! – Нянюшка аж светилась от удовольствия.
– Они скоро вернутся, – сказал король. – Ты уверена, что тебе ничего не угрожает?
– А если и не уверена, ты-то чем мне поможешь? – парировала нянюшка.
В этот миг засовы и замки дружно забрякали.
К тому времени, когда матушкино помело, неуверенно вихляя, добралось до места назначения, у ворот замка уже успела скопиться порядочная толпа. Заметив приближение ведьмы, зеваки несколько поутихли и расступились, освобождая ей проход. Матушка явилась с большой корзиной яблок под мышкой.
– В темнице замка сидит ведьма! – шепнул кто-то матушке. – Говорят, ее скоро будут пытать!
– Чепуха, – бросила матушка. – Такого просто не может быть. Наверное, нянюшка Ягг просто решила наведаться в замок, дать королю пару умных советов.
– А еще говорят, что Джейсон Ягг собирает братьев, – произнес с испуганным лицом лавочник.
– Расходились бы вы по домам, – посоветовала матушка Ветровоск. – Может, они чего там недопоняли. Все знают, что ведьму просто так в темницу не бросишь, если она сама того не пожелает.
– Все зашло слишком далеко, – высказался какой-то крестьянин. – Целый год пожары да поборы, а теперь вот это еще. Это вы, ведьмы, виноваты. Ничего, скоро порядок наведут. Мы свои права знаем.
– И какие же у тебя права? – осведомилась матушка.
– Денатурат, фигурат по наследству, подушный мат, право объедок, испольный бакшиш, – бойко отбарабанил крестьянин. – А также право на собирание каждый второй год желудей и допуска
– Вижу, ты человек смышленый, права свои знаешь. Далеко пойдешь, – кивнула матушка. – Но сейчас тебе лучше идти домой.
Матушка развернулась и смерила суровым взглядом ворота замка, у которых тряслись двое стражников с белыми, как простыня, лицами. Матушка сделала несколько шагов и заставила одного из стражей окоченеть, пригвоздив его к месту немигающим взором.
– Я старая торговка, продаю яблоки из своего сада, зла никому не чиню, – пророкотала матушка так, словно была глашатаем, объявляющим в стане врага о начале войны. – Так что лучше пустите меня в замок подобру-поздорову.
В последних словах матушки блеснули острые кинжалы.
– Посторонних велено в замок не пускать, – пробормотал стражник. – Приказ самого герцога.
Матушка пожала плечами. За всю историю ведовства фокус с продажей яблок из собственного сада удался, по всей видимости, один-единственный раз и тем не менее стал традицией оккультизма, которая нынче предписывала его исполнение в качестве обязательного ритуала.
– А я ведь тебя знаю, Чемпетт Польди, – продолжала матушка. – Этими самыми руками я провожала твоего деда и принимала тебя из утробы твоей матери. – Она скользнула медленным взором по сомкнувшимся шеренгам зевак и снова заглянула в глаза стражнику, который был ни жив ни мертв от ужаса. Матушка придвинулась еще ближе и добавила: – Я задала тебе самую первую порку в этой юдоли плача и, клянусь всеми богами, задам тебе последнюю, ежели ты встанешь мне поперек дороги.
Издав негромкий металлический звон, из обескровленных от ужаса рук стражника выпало и ударилось о камень мостовой копье. Матушка потрепала бедолагу по плечу.
– И не волнуйся ты так, – посоветовала она. – На лучше яблочко.
Она было подняла ногу, чтобы двинуться своей дорогой, как вдруг проход ей загородило еще одно копье. Матушка с интересом взглянула смельчаку в лицо.
Второй стражник – отнюдь не овцепикец, как оказалось, а наемник из числа тех городских жителей, с чьей помощью было решено залатать солидные прорехи в рядах королевского ополчения, – обладал лицом, иссеченным резьбой шрамов. В данный момент некоторые из шрамов складывались в некое подобие глумливой улыбки.
– Так вот они, значит, какие, ведьмины чары, – фыркнул стражник. – Хиловато смотрятся. Может, этих деревенских олухов ты и запугаешь, но меня – никогда.
– Наверное, чтобы такого крепкого парня, как ты, напугать, придется изрядно потрудиться, – кивнула матушка, протягивая руку к своей шляпе.
– И зубы мне не заговаривай! – Глядя на матушку в упор, стражник покачивался с носков на пятки. – Знаю я таких, как ты, что мозги людям пудрят. Только со мной это не пройдет.
– Это ты уж сам потом решишь, – мирно сказала матушка и отвела копье в сторону.