Творцы заклинаний (сборник)
Шрифт:
– Слушай, связал бы ты ей руки да кляп в пасть вставил, – засуетился Хрон. – Без говорильни и размахивания лапами они не могут творить магию…
– Ты бы за своими лапами последил!
Все трое уставились на Шута, возникшего в конце коридора. В яростном перезвоне зашлись бубенцы.
– Отпусти ее сию же минуту! – вскричал он. – Или я немедленно доложу герцогу!
– Доложишь, значит? – переспросил Хрон. – И думаешь, тебе, образине плюгавой, кто-нибудь поверит?
– Мы задержали ведьму, она сама в этом призналась, – добавил второй стражник. –
Суждение это на поверку оказалось ложным.
Шут подлетел к месту событий, уже не помня себя от сумасшедшей ярости.
– Руки прочь, я сказал! Немедленно! – прорычал он.
Хрон выхватил из ножен меч и весело подмигнул приятелю.
Но Маграт атаковала первой. Удар этот не планировался и был вызван к жизни душевным порывом – усиленный за счет массы колец и браслетов кулак описал плавную дугу, завершившуюся на челюсти злоумышленника. Тот, совершив двойной пируэт на месте и издав короткий вздох, рухнул как подкошенный. На щеке его запечатлелся ряд символов оккультного обихода.
Переваривая случившееся, Хрон некоторое время сохранял неподвижность, но потом перевел взгляд на Маграт. Меч он поднял в тот самый момент, когда в него со всего разбега врезался Шут. Схватка быстро превратилась в кучу-малу. Шут, как всякий низкорослый боец, полагался на успех первых ошеломляющих секунд своего натиска, который должен был обеспечить ему необходимый задел для победного исхода поединка. Однако он не сумел сокрушить оборонительные порядки неприятеля. Дело грозило принять скверный оборот, если бы в самый ответственный миг боя Хрон не обнаружил приставленный к собственной гортани нож.
– А ну-ка выпусти его, – приказала Маграт, смахивая упавшую на глаза прядь.
Хрон оцепенел.
– Тебя, наверное, гложет вопрос, перережу я тебе глотку или нет, – тяжело дыша, проговорила она. – Видишь ли, я и сама пока точно не знаю. Зато представь, сколько волнующих открытий ждет нас обоих…
Левой рукой Маграт ухватила за шиворот Шута и вернула ему стоячее положение.
– Кто это так жутко вопил минуту назад? – спросила она, не отрывая многозначительного взгляда от стражника.
– Это неслось оттуда, из того коридора. Они уединились с ней в камере для пыток, а мне это не понравилось, я в такие игры не играю. Поэтому я побежал звать кого-нибудь на помощь…
– И нашел меня, – заметила Маграт и продолжила, обращаясь к Хрону: – Тебе придется остаться здесь. Можешь, правда, удирать – меня это не волнует. Главное, не вздумай за нами увязаться.
Стражник ответил кивком и потом долго глядел в спины парочке, удаляющейся по коридору.
– Дверь заперта, – предупредил Шут. – Звуки проникают, но сама дверь заперта.
– Во всех порядочных тюрьмах заключенных держат взаперти.
– Да, только запирают их снаружи.
Дверь и в самом деле не спешила распахнуться. Тем временем внутри камеры воцарилась полнейшая тишина, насыщенная и деловитая, которая,
Пока Маграт исследовала шероховатую поверхность дерева, Шут переминался с ноги на ногу.
– Скажи честно, ты разве ведьма? Ну, эти-то назвали тебя ведьмой, а мне как-то не верится. Понимаешь, ты не похожа на ведьму. У тебя внешность другая. – Он покраснел. – Я думал, что ведьма должна быть уродливой старухой, а ты… совсем другая, честное слово… ты удивительно… красивая. – Голос его потихоньку зачах.
«Я полностью владею ситуацией, – отдавалось в голове Маграт. – Может, раньше я сомневалась в своих силах, но теперь я совершенно в них уверена. Моя голова работает ясно, свежо, четко!»
И тут в высшей степени ясно, свежо и четко она осознала, что два комка колготок соскользнули в район талии, что макушка находится под стойким впечатлением, будто на ней свила гнездышко семейка малоопрятных пернатых, и что тушь с ресниц не просто сошла, но спустилась резвыми скачками. К тому же в паре мест платье было порвано, ободраны обе коленки, на руках взбугрились волдыри; и все-таки Маграт, похоже, не ошибалась, полагая, что настал ее звездный час.
– Мне кажется, тебе лучше держаться в сторонке, Веренс, – заметила она. – Я еще не знаю, что у нас получится.
Послышался сиплый, протяжный вздох.
– Откуда тебе известно мое имя?
Маграт подвела итог своему исследованию двери. Дуб был старый, вероятно нескольких столетий от роду, однако внутри досок, которые за долгие годы превратились по твердости в нечто похожее на камень, она ощутила слабое место. Еще недавно у нее ушел бы весь день на разработку и обдумывание деталей плана, а также на отбор ингредиентов. Во всяком случае, таковы были ее давешние установки. Но теперь она была склонна усомниться в них. Если вы хоть раз увидели, как из стирального корыта вылезает демон, вы уже ничего не испугаетесь.
Она вдруг вспомнила, что Шут обратился к ней с вопросом.
– Не знаю… Наверное, где-то его услышала.
– Сомневаюсь. Оно никому не известно, потому что я им не пользуюсь. Герцог всегда питал против него предубеждение. Это моя мать придумала наградить меня таким имечком. Матери вообще любят называть детей именами правителей. Дед в свое время сказал, что с таким именем мне лучше не показываться на людях…
Маграт кивнула. Ее взор с профессиональной дотошностью блуждал по сырым стенам темницы.
Место, что и говорить, было то еще. Старые дубовые доски долгие столетия стояли под сумрачными сводами, не обращая внимания на смену времен года…
Матушка как-то раз говорила, что все деревья суть одно большое дерево. Кажется, нечто в этом духе. Маграт тогда показалось, что она уловила смысл иносказания, хотя сейчас не взялась бы разъяснить его даже себе самой. Весна уже вступала в свои права. Дух дерева, по-прежнему обитающий в этих досках, тоже помнит весну. А если и позабыл по старости, ему всегда можно напомнить.