Творец счастья

Alexianna

Он не отвечает и прыгает в машину на заднее сиденье. Я за ним. Герасим плавно выруливает со стоянки в сторону ворот. А Кирилл молчит. Я жду ответ. Мне надо знать, что за хрень тут творится. Вопросительно смотрю на него.

— Просто я… э-э-м… ее, вроде как, немного изнасиловал, — отвечает, наконец.

— А-а-а, так теперь ты решил ее догнать и прикопать тут в лесочке, чтобы заяву на тебя не накатала? — опять ржу я. Прикольно, как Кирилл сейчас выглядит. Весь взлохмаченный, взволнованный, глаза горят — красавец!

— Дурак,

ты, мля, — рявкает он.

Выезжаем из-за поворота и видим девушку, торопливо идущую по обочине.

— Герыч, возле девушки притормози, — Командует Кирилл.

Я терпеливо жду развязки. Интересно же. Ржу тихонько в кулак.

Притормаживаем.

Девчонка смотрит на водителя, переводит взгляд на нас и, прежде чем Кирилл успевает открыть свою дверь, сигает куда-то в чащу леса.

Мой друг чертыхается и срывается за ней. Через несколько минут, смотрю, он тащит девчонку в охапке. Она брыкается и орет: «Пусти!»

— Да не ори ты так, голова трещит! Домой тебя отвезем, дуреха, — задыхаясь, говорит мой друг, пропихивая это нечто девушкообразное вопящее и брыкающееся на заднее сиденье.

Залазит сам и захлопывает дверь.

Едем молча несколько минут. Герасим косится на нас в зеркало заднего вида. Кирилл пытается восстановить дыхание. Девчонка зажата между нами в позе суриката, высматривающего опасность. Руки ее, прижимающие к груди сумочку, заметно дрожат. Платье надорвано — да, видимо, Кирюха был ночью не джентльменом. Присматриваюсь к девчонке: синяков нет, ссадин вроде не видно, крови тоже нет нигде. Вообще-то я не верю, что мой друг мог избить девушку. Хотя, после вчерашнего… Кто знает, какой зверь в нем мог проснуться. Тут же себя одергиваю: «Кир, хоть и мудак редкостный, но не садист, это точно».

Девушка сидит, не двигается, смотрит прямо перед собой. Кажется, не дышит даже. Кирилл протягивает мне руку и просит воды. Видимо, братишка, все еще страдает бодуном. Подаю ему пластиковую бутылку. Он жадно припадает к ней и делает несколько глотков, потом опирается на переднее сиденье и нависает над девушкой, пристально уставившись в ее лицо.

Что, за всю ночь не нагляделся? Или обозревал ее совсем в другом ракурсе? Хм… а симпатичная, даже не накрашенная симпатичная. Одергиваю себя: это Кирюхина добыча, я остаюсь в стороне.

Едем молча. Герасим поглядывает на нас в зеркало и хмурится, видимо, думает о нас всякую хрень. Я молчу, жду, когда Кирилл заговорит, но он как-то удивленно впился взглядом в рыжеволосую красавицу и словно речь ему отняло. Она не выдерживает и бросает на Кирилла встревоженные взгляды.

— Что? — вдруг с вызовом отчаянно восклицает она.

Снова тишина. А я начинаю понимать, что друг сейчас хотел бы поговорить с ней без свидетелей. Наше с Герасимом присутствие мешает ему. Возможно, он бы попросил прощения или как-то объяснил свое поведение. Но при нас на такие задушевные речи он не решится. Такое делается без посторонних ушей.

— Кирилл Иванович, —

нарочито официально басит Герасим, — куда едем?

— Куда везти тебя? — наконец, спрашивает девушку Кирилл.

— До станции метро, если вас не затруднит, — вежливо просит она.

— Затруднит! — голос Кирилла тверже стали. — Адрес говори.

— Городецкая, 74, — теперь уже в голосе девушки вызов и даже злость.

— Номер квартиры? — не унимается мой друг.

— Зачем?

— Говори, а иначе завезу тебя к себе домой.

«Ух, и торкнуло тебя, Кирюх», — думаю я, отворачиваюсь к окну и беззвучно ржу в кулак.

Девушка вздрагивает. Боится, бедолага. Видимо, перспектива оказаться в доме Кирилла ее дико пугает.

— Двенадцать, — обреченно выдыхает, наконец.

— Уже лучше, — друг кивает Герасиму, тот кивает в ответ, мол «понял».

Через несколько минут, опять же, в полном молчании, подъезжаем к указанному дому. Выпускаем нашу пленницу, которая, не оборачиваясь, устремляется в подъезд.

Когда Кирилл снова запрыгивает в машину, говорю ему:

— Вряд ли сказала правду. Скорее всего живет где-то в соседнем доме. Сейчас дождется, пока мы уедем и побежит домой.

— Наверное… — друг растирает лицо руками, вздыхает тяжко, откидывается на спинку сиденья и устало бросает Герасиму: «Домой».

Глава 4

Катя

«Уф, хорошо, что до квартиры не пошел провожать! — я закрываю дверь подъезда и перевожу дыхание. — Дома! Почти дома… Только бы Варя открыла сейчас. Только бы была одна…»

Поднимаюсь на шестой этаж и звоню в квартиру № 23. Да, я соврала Кириллу Ивановичу. Не живу я в квартире 12 и даже в этом доме не живу. Здесь живет моя лучшая подруга Варвара. Она мне сейчас нужна, а не моя пустая берлога.

Варюха сонная и взлохмаченная открывает, наконец-то, после пятой трели, я врываюсь в прихожую, спиной захлопываю дверь и с облегчением прислоняюсь к ней. Все! Конец этому ужастику!

Через несколько минут уже сидим с Варей на кухне, пьем кофе.

— Ну? — подруга складывает руки на груди, откидывается на спинку стула и вопросительно выгибает бровь.

Ладно, понимая, что должна как-то объяснить свое неожиданное появление здесь в столь ранний час, начинаю свой рассказ. Надо же мне кому-нибудь пожаловаться.

Она не перебивает, но я вижу, эмоции на ее лице сменяют одна другую: удивление, гнев, сомнение, растерянность, снова удивление, хитрая улыбка, подергивание бровками, мол «опаньки, а вот и главный герой». Да, я рассказываю все в подробностях. Только когда дохожу до сцен «насилия», начинаю запинаться и мямлить.

— То есть, все было класс? — уточняет подруга. — И этот маньяк-красавчик все-таки подарил тебе незабываемую ночку страсти?

Я молча киваю и тут же мотаю головой, типа «нет», а потом вздыхаю и снова киваю, мол «да».