Творец счастья
Шрифт:
Прошла неделя с того дня, как я подарил Конфетке машину. Каждый день порывался позвонить, а потом понимал, что не знаю с чего начать разговор. Я ведь опять, можно сказать, «насильничал», ну то есть насильно заставил принять мой подарок. Дикость какая! Не могу понять, как все так дебильно получается?
А что я хотел? С самой первой нашей встречи все пошло не так. С каждым днем мысль о том, что я виноват, въедается в сердце. Думал загладить вину. Думал, она обрадуется подарку. Думал, увижу ее радостную улыбку и восторг в глазах. Ну, как это обычно бывает,
И что дальше? Забыть о ней?
Нет, забыть — не вариант. Хочу ее видеть. Вечер пятницы, теплый осенний вечер — хороший момент, чтобы пригласить Конфетку на свидание. Это ж и ежу понятно: позлится немного, ну покапризничает, а потом, смотришь, растает и простит. Ну что ж, тогда за цветами и на Городецкую. И без Миши на этот раз.
Герасима больше к себе не отзывал. Сказал ему, чтобы за Катей приглядывал. Можно сказать, что насильно ей телохранителя приставил. Но мне так спокойнее. Буду знать, что с ней ничего плохого не случится. А то мало ли какие джигиты опять похитят. И, чего уж там кривить душой, хочу убедиться, что у нее нет мужика. Вот такой я мудак, мля…
Звоню Герасиму, спрашиваю, дома ли Катя. Говорит, что после работы вернулась домой и не выходила. Потоптавшись еще в офисе, не понятно почему, может набираясь смелости или наглости, уж не знаю, решаюсь все-таки отправиться к Конфетке.
В руках букет белых роз, в кармане бархатная коробочка с золотой цепочкой и кулоном в виде сердечка. Банально, понимаю, но это, так сказать, стандартный набор для первого свидания. Пойдет. Но вот почему сердце так взволнованно бьется?…
Поднявшись к ее квартире, решительно жму на звонок. Катя открывает, не спросив «кто там» и не посмотрев в глазок. Может ждала не меня, поскольку ее улыбка от вида моей персоны резко сменяется на серьезное и даже немного хмурое выражение лица.
— Привет, — улыбаюсь я, протягивая букет.
Она не двигается. Букет зависает между нами в проеме двери.
— Здравствуйте, Кирилл Иванович, — приветствует она меня голосом, в котором ни тени радушия. — Чем обязана?
Ну как она так может злить меня каждый раз? Ну что, так трудно взять цветы и пригласить меня в квартиру? Стою тут, как пионер малолетний.
— Может я зайду все-таки? Здесь разговаривать неудобно, — делаю многозначительный кивок в сторону лестницы, в пространстве которой где-то уже слышны шаги потенциального свидетеля нашей неловкой сцены.
— Если только разговаривать, то заходите, — сдается она, отступая в прихожую.
Уже лучше. Так, сейчас о погоде, о музыке, о фильмах, о прогулках под луной…
— Цветы возьмешь уже? — говорю, а в мыслях проносится: «Мля, Кирилл, ты дебил. Кто так девушке цветы дарит?»
— Я цветы не заказывала, — в ее голосе сталь.
— Я заказывал для тебя. Не нравятся?
Катя рассматривает букет с видом знатока-ботаника.
— Ничего так, красивые.
— Возьми.
— Зачем?
Театр абсурда, мля. У меня начинает подниматься давление, это точно. И еще, все слова куда-то пропали — не знаю, что сказать, вернее, говорю что-то не то…
— В
— Логично, — кивает она, берет букет и кладет на тумбочку у телефона. — Это все?
Я только набрал воздуха, чтобы, наконец, сказать ей, что она «луноликая звезда моих ночей, бриллиантовая услада моих очей» и так далее, в духе восточных баллад, как раздается звонок в дверь.
На пороге подружка.
— Проходи, Варя, — радуется моя «луноликая».
— Здрасьте, — Варя удивленно рассматривает меня с ног до головы. — Кирилл Иванович пожаловали. И с чем на этот раз?
И вот как они меня обе бесят своими скептическими улыбочками. Особенно эта подружка. Приперлась тут — испортила нам весь диалог. Но не был бы я Кирилл Рузанов, если бы не довел дело до конца.
— Хочу Катерину Андреевну на свидание пригласить, — уверенно говорю, а потом добавляю. — В ресторан «Домино».
— Мой желудок не переваривает ресторанной пищи, — Катерина неприступна, как скала. Ну конечно, с «группой поддержки» ведь.
— В кино тогда, — я настойчив, чтоб ты знала.
— У меня есть телевизор и кино я уже видела.
Это детский сад какой-то. Епть!
— В театр? На выставку? На гонки Формулы-1? Попрыгать с парашютом? В филармонию, на концерт балалаечников? — перечисляю я возможные варианты развлечений на вечер, а сам уже начинаю закипать.
Катя продолжает качать головой, мол «нет».
Я, взрослый мужик, тридцати трех лет от роду, владелец успешной компании и гостинично-кемпингового комплекса «Дубравушка», я — красавец-сердцеед в костюме «тройка», стоимостью полштуки баксов, стою перед худосочной девчонкой и ее злодейкой подружкой в прихожей блочной двушки и чувствую себя гребаным школьником, которому ни за что не дадут списать домашку по математике. Все с меня хватит!
— Варвара, могу я поговорить с Катей наедине? — угрожающе смотрю на подружку.
Катя хватает девчонку за локоть, мол «не пущу никуда». Варя делает многозначительный взгляд, который означает «извини, дорогой, подругу не брошу».
Я нервно начинаю хохотать. Ну и хрен с вами!
— Ясно, Катерина Андреевна. Я вашу позицию понял. Только думаю, что встретимся мы с вами даже раньше, чем вы себе это можете представить. Тогда и обсудим наши с вами не простые отношения. Доброй ночи.
Не дожидаясь ответного «и вам так же», разворачиваюсь и выхожу из квартиры. Мне стОит больших усилий сохранять спокойствие, пока иду к машине. Не хочется показывать свою злость и раздражение бабулям, собравшимся у подъезда.
Шарю по карманам в поисках ключей, натыкаюсь на бархатную коробочку. Верчу ее в руках и думаю: «Никому никогда не позволю играть моими чувствами! Хрень какая-то с этой Васильевой. Почему «нет»? Я что, урод какой-нибудь? А знаешь что, пошла ты нахрен, Катерина! Любая ахренительная красавица стечет мне под ноги по первому же моему желанию. А ты сиди в своей двушке и радуйся, что сказала «нет». Тоже мне, королева нашлась!»
Эти мысли немного взбадривают меня и я вздыхаю с облегчением. Потом усмехаюсь сам себе и со всей дури швыряю бархатную коробочку куда-то в клумбу. Вот так! Выбросить! Правильно. И выбросить этого рыжеволосого цыпленка из головы!