Творец счастья

Alexianna

Она кивает нерешительно.

— Ну и хорошо. Через минут двадцать жду вас, — хлопаю ее по плечу и направляюсь на выход, пока она не передумала.

Когда вижу Свету с Пашкой в холле бассейна, радостно улыбаюсь и присаживаюсь на корточки перед мальчуганом.

— Ну что, Павел, поплаваем?

— Он не умеет, — взволнованно начинает заботливая мамочка. — Вы только на мелком оставайтесь. Паша, слушайся Михал Михалыча. Не утопи его только, ради Бога!

Это она сейчас мне или сыну?

— Свет, не волнуйся, —

поднимаю я взгляд на нее, а потом снова обращаюсь к мальчику. — Научим тебя плавать. Согласен?

Тот радостно кивает в ответ, а я встаю, беру его за руку и увожу в раздевалку.

Ох, как давно я так весело не плескался в бассейне! Сначала мы оставались на мелкой стороне и я учил Пашу «лежать на воде».

— Первым делом расслабься и полностью выпрямись. Не надо поднимать голову из воды — лежи бревном.

— В уши вода затекает, — жалуется он.

— Вода ничего плохого твоим ушам не сделает.

Я очень терпеливый тренер и не тороплю события. Жду, когда ребенок сам наловчится делать то, что требуется. Поддерживаю его под спину и не даю окунуться глубоко. Ну вот. Уже лучше. Уже получается.

— Теперь давай на живот и держись за бортик. Вытягивайся весь и ноги поднимай. Теперь лежи на воде животом вниз.

Снова жду, когда он наловчится и почувствует, что вода его держит. Беру с бортика пенопластовую плитку и даю ее в руки Паше.

— Держи на вытянутых руках, ложись на воду, поднимай ноги и работай ими, как ножницами. Тело ровное. Вот так. Хорошо.

Опускаю свои руки, которые поддерживали мальчика.

— Давай, работай ногами. Не сгибай в коленках, держи их, как ножницы.

— Не могу, я тону, — отфыркивается он, когда вода попадает ему в нос.

Я снова подхватываю его.

— Пробуй еще, — настаиваю я. — Научишься. Ты же у меня вон какой смелый! Мужики не сдаются! Давай, пробуй еще.

После нескольких неудачных попыток, Паша все-таки плывет с пенопластовой плиткой пару метров. А восторгу то! А радости сколько! И я радуюсь вместе с ним.

После мы просто плещемся и балуемся, перекидывая друг другу надувной мячик. Паша, играючи, пробует лежать на воде и у него получается. Здорово. Я радостно улыбаюсь, как мальчишка.

Когда замечаю, что на пальцах рук кожа разбухла и сморщилась, до меня доходит, что слишком долго мы сидим в воде и пора бы уже на сушу.

— Паш, надо уже вылезать, а то жабры вырастут, как у рыбы, — говорю я и, обняв ребенка, направляюсь к лесенке.

Он обнимает меня и хохочет:

— Жабры, как у рыбы!

***

Утро воскресного дня обрадовало восстановившейся погодой. И хотя солнце было затянуто тонкими тучами, но небо уже посветлело и дождя не предвещалось.

Позвонил Кирилл и сказал, что едет починять крышу своему будущему тестю. Я, честно говоря, не совсем понял, что там с той крышей, но

предлагал свою помощь, потому что лишние руки реально никогда не бывают лишними. Кирилл отказался, сообщив, что уже нашел бригаду помощников и они уже на месте. Ну а я особенно и не настаивал, поскольку здесь у меня еще невыполненный план по захвату в плен сердца волшебной Эльфийки.

Иду в здание спортивной арены, чтобы проверить компьютеры в судейской. После перебоев напряжения с техникой могло случиться все что угодно. Провозившись там несколько часов, решаю, что на сегодня достаточно поработал и теперь поднимусь в офис, буду караулить мою голубоглазую красавицу. Когда увижу ее, выйду навстречу. И тоже надо сделать так, чтобы эта наша встреча казалась случайной. К ней в общежитие я не пойду — зачем нам лишние разговоры и слухи. А тут народ везде глазастый и ушастый. Все услышат и все заметят, а потом будут шептаться у нее за спиной, а она будет нервничать.

Стою в офисе у окна, жду, разглядываю серый осенний пейзаж. Вспоминаю о том, как Паша с восторгом рассказывал Свете, что научился лежать на воде. Она улыбалась и благодарила меня. А я тогда смотрел на нее и не мог понять, что у меня так щемит в груди? Какое-то непонятное чувство появилось, которого раньше не было. И что мне с этим делать?

Вижу, Светлана с Пашкой вышли из коттеджа и направляются к собачьему вольеру. Ребенок, видимо, хочет посмотреть на зверушек. Очень хорошо. Тогда я тоже пойду туда, только другим путем, сначала до озера, через зимний сад, а потом сверну к вольеру, там и «поймаю» их.

Когда подхожу к нависающей над водой беседке, вижу в ней Свету. Она сидит на скамейке, облокотившись о высокий бортик, и наблюдает за Пашей, который бегает по берегу и бросает камушки в воду.

Подхожу ближе.

— Привет, — говорю я, рассматривая ее. Она кажется грустной. Интересно, что случилось?

— Здравствуйте, Михал Михалыч, — отвечает она, быстро глянув на меня и вернув свое внимание на ребенка.

— Мы могли бы уже перейти на «ты», — предлагаю я.

— Вы — мой начальник, и я имею право называть вас на «вы».

Вот даже как?! Мля, ну и как с ней разговаривать? Че она сердится все время? Чувствую себя полным идиотом. Не понимаю нихрена. Что я плохого сделал, что вызвал такое нерадушное приветствие? Подавляя внутренний рык, беру себя в руки. Терпение и спокойствие, Михалыч!

Тем временем, на берегу разворачиваются события. Паша подходит близко к зарослям камышей и из этих зарослей на него внезапно выскакивает, гогоча и хлопая крыльями, белый лебедь. Ребенок от неожиданности бросается наутек и роняет из рук пластиковую машинку-игрушку. Отбежав на несколько шагов, он останавливается и оборачивается, ищет глазами свою игрушку. Машинка лежит рядом с грозной птицей.