Творения

Хлебников Велимир

Ей-богу, нет. Хе-хе!Мы пляску их, смеясь, увидим,А там, зевая, к предкам вы<й>дем.Извергло их живое,И вот, сюда явившись, двоеПриносят копоти огни,Из новой истины клешни.О тенях тени говори<м>!Как много звезд там вдалеке.Послушай, осаждая Рим,Себя ударив по щеке,Давил ты меньше комаров,Чем сколько смотрит на нас ныне<В> ночной доверчивой пустынеСозвездий пятен и миров.На римском щеголе прыщейСадится меньше и бедней,Чем блещет звезд во тьме ночей.И то, чему свистят,И то, чему все рукоплещут,Не стоит много (образ взят^*),Когда кругом так звезды

блещут.Как два певца, что за проездДо ближнего селаРасскажут вам теченье звездИ как устроена пчела.И к ним не будь ты так суров.Смотри: давил не столько комаровТы на пунической щеке^*,Как звезд сверкает вдалеке.Но слышишь — ходит кто-то,В руке же древко дрота^*.

Святослав

И снова, меж вас пролетая,Вскрикну: «Иду я на вы!»Горе: кайма золотаяОбвила пространство главы.Чело, презиравшее неги,И лоб, не знавший слов «страшно»,Налили вином печенегиИ пили так, славя мной брашно^*.

Пугачев

Я войско удальцовСобрал со всех сторонИ нес в страну отцовПлач смерти, похорон.

Самко

Я жертвой был течений розных,Мои часы шли раньше звездных.Заведен люд на часы.Чашкой гибели весыНаклонилися ко мне,Я упал по звезд вине.

Ян Гус

Да, давно и я горе<л>.И, старее, чем вселенная,Мутный взор (добыча хворости),Подошла ко мне согбеннаяСтарушка милая, вся в хворосте^*.Я думал, у бабушки этой внучатМного есть славных и милых,Подумал, что мир для сохи непочатИ много есть в старого силах.«Простота, — произнес я, — святая», —То я подумал, сюда улетая.

Ломоносов

Я с простертою рукойПролетел в умов покой.

Разин

Я полчищем вытравил память о смехе,И черное море я сделал червонным,Ибо мир сделан был не для потехи,А смех неразлучен со стоном^*.Топчите и снова топчите, мои скакуны,Враждебных голов кавуны^*.

Волынский

Знайте, что новые будут БироныИ новых «меня» похороны.

Ганнибал

Да, да: ты прав, пожалуй.Коперник, добрый малый.

Коперник

Битвы доля бойцу кажетсяЛучезарной, вместе лучшей.Я не спорю. Спорить сердце не отважится,Враждовал я только с тучею.Быть^*, рукой судьбы ведом,Ходит строгим чередом.

Ганнибал

Раз и два, один, другой,Тот и тот идут толпой.Нагибая звездный шлем,Всяк приходит сюда нем.Облеченный в звезд шишак,Он, усталый, теневой,Невесомый, не живой,Опустил на остров шаг.Ужель от Карлов наводнениеВедет сюда все привидения?

Вопль духов

На острове вы. Зовется он Хлебников.Среди разъяренных учебниковСтоит, как остров, храбрый Хлебников —Остров высокого звездного духа.Только на поприще острова сухо —Он омывается морем ничтожества.

Множества

Наши клятвы и обетыКлеветой замыла злоба,В белый холст мы все одетыДля победы или гроба,Иль невиданных венков,Иль неслыханных оков.

Голос из нутра души

Как на остров, как на сушу,Погибая, моряки,Так толпой взошли вы в душуВысшим манием

руки^*.Беседой взаимнойУмы умы покоят,Брега гостеприимноВам остров мой откроет.О, духи великие, я вас приветствую.Мне помогите вы: видите, бедствую?А вам я, кажется, сродни,И мы на свете ведь одни.

Совет

1911–1913

229 . Война в мышеловке

1

Вы помните? Я щеткам сапожнымМалую Медведицу ^* повелел отставить от ног подошвы,Гривенник бросил вселенной и после тревожноИз старых слов сделал крошево ^* .Где конницей столетий ораны ^* Лохматые пашни белой зари,Я повелел быть крылом воронуИ небу сухо заметил: «Будь добро, умри!»И когда мне позже приспичилось,Я, чтобы больше и дальше хохотать,Весь род людей сломал ^* , как коробку спичек,И начал стихи читать.Был шар земнойПрекрасно схвачен лапой сумасшедшего ^* .— За мной!Бояться нечего!

2

И когда земной шар, выгорев,Станет строже и спросит: «Кто же я?» —Мы создадим «Слово Полку Игореви»Или же что-нибудь на него похожее.Это не люди, не боги, не жизни,Ведь в треугольниках — сумрак души!^*Это над людом в сумрачной тризнеТеней и углов Пифагора^* ковши.Чугунная дева^* вязала чулокУстало, упорно. Широкий чугунСейчас полетит, и мертвый стрелокЗавянет, хотя был красивый и юн.Какие люди, какие мастиВ колоде слухов, дань молве!Врачей зубных у моря снастиИ зубы коренные, но с башнями «Бувэ»^*!И старец пены, мутный взором,Из кружки пива выползая,Грозит судьбою и позором,Из белой пены вылезая.

<3>

Малявина красивицы, в венке цветов Коровина^*,Поймали небоптицу. Хлопочут так и сяк.Небесная телега набила им оскомину.Им неприятен немец, упитанный толстяк.И как земно и как знакомоИ то, что некоторые живы,И то, что мышь на грани тома,Что к ворону По^* — ворон Калки ленивый!

<4>

Как! И я, верх неги,Я, оскорбленный за людей, что они такие,Я, вскормленный лучшими зорями России,Я, повитой лучшими свистами птиц, —Свидетели: вы, лебеди, дрозды и журавли! —Во сне провлекший свои дни,Я тоже возьму ружье (оно большое и глупое,Тяжелее почерка)И буду шагать по дороге,Отбивая в сутки 365x317 ударов^* — ровно.И устрою из черепа брызги,И забуду о милом государстве 22-летних^*,Свободном от глупости возрастов старших,Отцов семейства (обшественные пороки возрастов старших).Я, написавший столько песен,Что их хватит на мост до серебряного месяца.Нет! Нет! Волшебницы дар есть у меня^*, сестры небоглазой^*.С ним я распутаю нить человечества,Не проигравшего глупоВещих эллинов грез,Хотя мы летаем.Я ж негодую на то, что слова нет у меня,Чтобы воспеть мне изменившуюИзбранницу сердца.Ныне в плену я у старцев злобных^*,Хотя я лишь кролик пугливый и дикий,А не король государства времен^*,Как зовут меня люди:Шаг небольшой, только «ик»,И упавшее «о», кольцо золотое,Что катится по полу.