Ты меня бесишь
Шрифт:
— Ну, — отвечает Джонни, окончательно обляпавшись в шоколаде, — выгляжу плохо. Никто не ожидает, что у такого малого, как я, будет чем заплатить.
— Но деньги у тебя есть, — замечает Скирт. — И ты вполне мило выглядишь.
Джонни улыбается неожиданно робко. И тихо, совсем тихо, признаётся:
— Кажется, это твои деньги…
Ральсель усмехается.
— Я доел, — отодвигает тарелку Мак.
— И я всё, — говорит Джонни.
— Я допил, — зачем-то объявляет и Раль.
«Что подумает мой отец?»
Соня
— Ты фей-воришка, а?
— Я просто в машине на коврике нашёл, честно, — поднимает он на него большие, честные… наглые глаза.
— Уходим значит, да? — Мак поднимается и смущается Сони. — Минутку подождите. Только… правда, подождите!
Он спешит в туалет. Забегает туда и врезается в запертую кабинку. Спешит к другой, но и та оказывается закрытой.
— Чёрт… — он осматривается.
Что-то кажется ему странным. Отсутствие писсуаров?
— Плевать, — Мак пытается устроиться у раковины.
В туалет заходит женщина с выкрашенными в цвет свеклы волосами, убранными в высокую прическу, в платье расцветки «леопард» и с гремящей из-за блесток сумочкой. Она на ходу достает пудру, поднимает взгляд и открывает рот, не в силах сразу же найтись, чтобы выразить свой гнев.
Поэтому бьёт Мака сумочкой.
— Как тебе не стыдно!
— Простите! — он не успевает ничего сделать, а потому спешно застёгивает ширинку и отступает, спиной вжимаясь в дверь кабинки. — Я, наверное, по ошибке зашёл. Мне… мне очень надо! — он стучит во вторую дверь.
Женщина бьёт его ещё раз, с глубоко оскорбленным видом.
— Это женский туалет! Вон!
— Да-да, простите, — спешит он выйти, и замечает, как из-под первой двери расползается кровавая лужица…
Поэтому на выходе он медлит, затем подлетает к раковине и… оставляет в ней недавний обед.
— Простите…
— Отвратительно, — она прикрывает рот ладонью и выходит с криками: — Позовите мне администратора!
За ней выходит и Мак.
Он возвращается к остальным. Судя по всему, всё ещё очень смущённый и растерянный, потому что первое, что объявляет всем, это:
— Я расхотел.
— Ладно, — кивает Соня, на мгновение задумавшаяся, насколько это странно.
И они с горем пополам отправляются в путь.
#30. Перевертыш
Хедрик сидит вдалеке от горящей, перевернутой машины, еще совсем новой, и глядит на пламя, ожидая, когда оно отразится в его серебристых глазах взрывом.
Переломанные ребра заживают, раны затягиваются, как с помощью его проклятья оборотня, так и с помощью Соро, который теперь замазывает ссадины на его лице.
Хедрик почти не отвлекается на боль, к которой невосприимчив.
— Никогда его таким не видел, он просто… взбеленился!
Несмотря на это, Соро смеётся своим красивым, чистым смехом, и заправляет за ухо тонкую прядку волос, что выбилась из его высокого хвоста.
— Ну-ну, — он дует Хедрику на висок, по которому стекает струйка крови, пусть и знает, что Хеду не очень больно. — Мы со всем разберёмся. Но пока не поздно, надо сделать ставки. Ральсель опасен. И Скирт, хотя с первого взгляда так и не скажешь. Думаешь, кто кого?
Хедрик фыркает. Машина всё же взрывается, и до них доносится волна жара и гари. Но не более того.
— Мне нравилась эта тачка. Вообще-то.
Он вдруг тянет Соро на себя и крепко целует, затем отстраняется и вливается в обсуждение:
— Я невольно задумываюсь, какого исхода хотел бы сам. Думаю, если Ральсель подохнет сейчас, либо, ничего не изменится, либо станет все только хуже. Можно было бы попробовать словить момент, но у них едва ни чертова секта по всему миру. А я не готов к таким масштабам. У меня тогда не останется времени на тебя.
Соро кивает, и поднимает его на руки так, словно Хед ничего не весит.
— Да, и у меня бы осталось меньше времени на работу, ведь я влез бы в эту войну, чтобы сражаться за тебя. С другой стороны, помри Скирт, расстроится Люци. А тебе важен он. И Элизар. А он мой друг. Эх, нехорошо…
Он несёт его к своей машине.
Хедрик не сопротивляется, и передёргивается.
— Да, из-за них Скирта жалко. Да и… Не верю я, что с ним может что-то случится. Он наш талисман. Хочу покурить чего-нибудь.
— Талисман? — Соро пропускает мимо ушей слова о его желании, и открывает дверцу, устраивая Хеда на переднем сидении.
— Вызовешь себе такси? — Хедрик ухмыляется.
Соро вздыхает.
— Что, поедешь догонять? — он вынимает из кармана маленький фонарик и светит Хеду в глаза. — Голова не кружится? Ты помнишь, что это моя любимая машина? Ты понимаешь, что я тебе подарю новую?
— Не кружится. Но я не понимаю, как это связано. И я люблю тебя. Мне нужно ехать. Вылезай.
Соро не спорит, напоследок поглаживает капот машины и отходит в сторону.
— Звони, если что! Вроде, ты в порядке…
Но Хедрик высовывает из машины, чтобы рыкнуть на него:
— Ты вообще-то не ответил.
— Эм… Я тоже люблю тебя? — улыбается он.
— Теперь свободен.
И Хедрик выезжает на трассу.
***
До их своеобразного бунгало доносятся всплески воды и шум ветра. Элизар дымит рядом со связанным перевёртышем.
Тот сидит на стуле, что припаян, каким-то образом, к кровати, связанный и увешенный засушенными вениками травы, которую они с Кейт чудом нашли у одной местной ведьмы.