Ты меня бесишь
Шрифт:
Тварь сейчас уязвима, под бледной кожей ходят будто сгустки чёрной крови, но навредить больше будет слишком опасно для Мака. Сначала следует уничтожить их связь.
— Может быть, всё-таки попробуем сделать это через меня? В нём наполовину моя кровь, — улыбается он, не смотря ни на что, заходящей в домик жене.
Кейт качает головой и откладывает в сторону тетрадь, в которой чертила магические символы, вспоминая, как правильно снимать различные метки.
— Нет, не выйдет.
— Ладно, — Элизар не спорит, полностью доверяя
Он и не думает извиняться за испорченный отдых, за проблемного, невесть откуда взявшегося сына, за их жизнь, вечно катящуюся кубарем в динамичные, но предсказуемые тартарары. Не думает, потому что не задумался бы о проблемах, будь они от Кейт или от Хедрика или ещё от кого. Все они его семья, так чего ж теперь?
Он обнимает Кейт и выходит из дома чинить так не вовремя сломавшуюся машину.
— Проверь, не перерезал ли он там чего, — кричит ему вслед Кейт. — Что-то… не слишком заметное? — в этом она разбирается плохо, но людей обычно читать умеет безошибочно. Поэтому сейчас уверена, что проблемы с машиной у них оттуда же, откуда проблемы со связью.
Тем временем лже Мак, всхлипывая и глотая слёзы, пытается высвободиться.
— Пап! Ну, пап! Послушай, я ведь не сделал вам ничего плохого. Отпусти! — взвывает он.
— Я тебе не отец! — доносится голос Элизара, хоть кого-то он не принимается радостно тащить в дом.
— Мне больно! — не унимается лже Мак. — Что ты со мной сделал?! Помогите!
Но Элизар уже не отзывается.
Перевёртыш вслушивается, затихает. И решается на отчаянный шаг. Поэтому для вида начинает шуметь, чтобы Элизар или Кейт не решили, будто бы что-то изменилось.
Он выпускает наружу свою силу, почти убивая этим Мака и рискуя собой же. Но на пару секунд руки и ноги его вытягиваются и истончаются, благодаря чему ему удаётся выбраться.
Травы сгорают и громко трещат, и обжигают его, нанося своими искрами кровоточащие раны. Но лже Мак, катастрофически теряя силы, всё же стремительно… прыгает к двери.
И Кейт оглушает его, активируя вычерченную с той стороны печать. И наставляет на него пистолет.
— Даже не думай, тварь!
У него глаза горят красным, кожа мертвенно белая, волосы будто отрасли. Но внешность всё ещё Мака.
Перевёртыш рычит… Хватается за стул, отрывает его от кровати (из-за чего у самого его надрываются мышцы) и швыряет его в Кейт. Она уворачивается, а он бросается в окно…
***
Мак всю дорогу молчит, и сил уже нет сидеть, уткнувшись в лбом в стекло. Поэтому он ложится, устраивая голову на коленях Сони.
Недавно ему внезапно стало хуже. И под кожей на руке будто бы разгорелся длинный и толстый металлический стержень, извивающийся, как червь.
— Тебе не тяжело? — спрашивает он Соню еле слышно, и мелко дрожит.
Она рада сделать хоть что-то для него, а потому отзывается очень живо и запускает прохладные пальцы в его волосы,
— Нет-нет, что ты, всё хорошо!
Наконец-то, добравшись до Скирта, и, судя по запаху, Ральселя, Хед перенимает манеру езды у чокнутой матери Рема, подрезает их и резко поворачивает, чтобы остановиться, перегородив дорогу.
Скирт едва успевает вывернуть руль так, чтобы не врезаться.
Соня, конечно, с ремнем безопасности наперевес, вцепляется в Мака, не давая ему удариться больше, чем он бы мог.
Мак всё равно срывается с места и валится между сидений, но благодаря Сони остаётся цел. И поднимает на неё замученный, но благодарный взгляд.
Ральсель выходит из машины первым.
— Кого я вижу!
#31. Стрельба и споры
— Не ожидал, что тебя смогут увезти так далеко. Живым, — Хед ухмыляется, выходя из машины.
— А я уже решил, что тебя убили. Я так и не понял, что произошло.
Из машины выходит Джонни и окидывает Хедрика подозрительным взглядом.
— Я так и знал! — сокрушается он, делая выводы: — Торговец органами.
Хедрик прижимает когтистую отчего-то руку к груди.
— Спасибо.
И возвращается к разговору с Ральселем:
— Правда похож?
И Раль, словно отыгрываясь за то, что ему никто ничего не объяснил и, похоже, уже не объяснит, говорит, указывая на мальчишку:
— Он просто боится, что его новый отец, Скирт, на самом деле педофил или торговец людьми. Поэтому, да, похож… Вполне похож.
— Понятно, — Хедрик улыбается ему. — Надеюсь, он не будет таким же мудаком с тобой, как со своим настоящим сыном.
И в общем-то, вся эта история Хеда вообще не волнует.
Скирт выходит, будто между прочим, будто чтобы закурить, и глядит себе под ноги. А там вообще-то есть на что глядеть — на нём алые остроносые туфли из крокодиловой коже с посеребренными пряжками.
Хедрик подходит и хлопает его по плечу.
— Что нормально всё уже? Где ты был?
— В логове врагов.
Хед кивает, довольный тем, что Скирта можно расспросить.
— Потом расскажешь… Кто там с тобой?
Он натыкается взглядом на Мака и приподнимает украшенную шрамами бровь.
Мак, замечая его, слабо машет рукой, после чего утыкается бледным лицом в Сонины колени.
— Там парнишке нехорошо, — бросает Ральсель. — Похоже, из-за метки.
— Метки?
Ральсель кивает и возвращается на своё прежнее место.
От него шлейфом тянется сладкий запах алкоголя и бензина.
Хедрик протягивает руку Скирту, и тот вытаскивает самокрутку. Собственные запасы сгорели вместе с машиной, и это раздражает. Он садится на капот, затягивается и звонит матери:
— Привет. Почему Мак подыхает в машине со Скиртом, Ральселем и каким-то фриковатым пацаном?