Ты мне только пиши... Хроника пикирующего бомбардировщика(Повести)
Шрифт:
— «Стреляй»! Чего ты думаешь?
А Архипцев стоял у своих квадратов и смотрел в упор на стенку.
— Я думаю, как это Митька так попался?! Самое обидное, что когда фотики дешифровали его пленку, оказалось, что это не аэродром, а фальшь-макет… Венька, подъем!
Венька вскочил.
— На, — Сергей протянул Веньке кусочек мела, — набросай район полета.
Венька удивленно посмотрел на Архипцева и стал быстро и уверенно рисовать рядом с квадратами «морского боя».
— Так… — приговаривал он. — Тут у нас идет «железка».
— Километра, — поправил ударение Архипцев.
— Ну, нехай километра… Поселок «Парижская коммуна», и все.
— А теперь смотри, — сказал Архипцев. — Мне Пастухов рассказал, как все это было. Только закончил фотографировать — «фоккеры», три штуки. Идут со снижением, будто садиться хотят. Митька по кромочке облаков за ними. Посмотреть хотел, куда сядут… «Фоккеры» — в облачность. Митька их потерял. Но в маленький просвет увидел аэродром ихний. Он пробивает облачность, чтобы отфотографировать и аэродром тоже. Все сделал и опять начал высоту набирать, его тут и перехватили. Они, суки, словно ждали его там… Он в облачность, и с приветом… Ну, а сажал уже Пастух…
Женька уже давно прислушивался ко всему, что происходило за стеной, и теперь тоже включился в разговор:
— Ребята! А откуда там взялись эти «фоккеры»?
— Откуда? От верблюда! Не говори глупостей… — ответил Венька.
— Я вот что думаю, — задумчиво проговорил Архипцев. — Просто они всю группу «фоккеров» рассредоточили по маленьким площадкам и долбают нас из-за угла да из-под бока.
— Значит, ты думаешь, что вообще нет основного аэродрома? — спросил Женька из-за перегородки.
— Есть.
Венька с уважением взглянул на Сергея.
— Есть у меня одна мыслишка…
Над штабной картой склонились три человека: командир полка, начальник штаба и штурман полка.
Дорогин задумчиво почесал карандашом кончик носа.
Начштаба отошел от стола, несколько раз развел руки в стороны.
— Действительно, вроде толстеть начал, — пожаловался он. — Слушай, Иван Алексеевич… Объясни, пожалуйста, почему именно Архипцев… А?
Дорогин промолчал, разглядывая карту.
Начштаба опять развел руками, сделал три глубоких вдоха, вынул маленькую расческу и стал причесывать свои редкие светлые волосы.
— Сознайся, что питаешь слабость к этому экипажу, а, командир?
— Не скреби по башке так, — лениво сказал Дорогин. — Нет у меня никакой слабости. К-какая еще может быть слабость…
— Брось, брось! — рассмеялся начштаба. — Ты им даже Кузмичова своего отдал…
— Слушай, М-михалыч, — протянул Дорогин, — вот В-витька Семочкин, он это правильно подметил… Х-хороший был парень Ч-червоненко… Только он был «ведомый». Он был к-классный «ведомый». А здесь, М-михалыч, нужен «в-ведущий». С-самостоятельно мыслящий, понял? Ну нравятся мне
Дорогин ткнул в пепельницу окурок и с силой придавил его.
— Николай Михайлович! — сказал Семочкин. — Чем ты, ей-богу, недоволен? Отличный экипаж! Летчик — думающий, штурман — знающий, радист — дай Бог каждому!
— Ладно, ладно! — махнул рукой начштаба. — Вы вместе летаете, поэтому и песню одну поете…
— Это точно, — подтвердил Дорогин, — мы же экипаж. И ты наш экипаж. Только ты этого еще не понял.
— Верно, Иван Алексеевич, чего-то я тут не разберусь: люди на гауптвахте сидят, а ты, понимаешь…
— А вот ты и дай команду, чтобы их выпустили, — посоветовал Дорогин.
Начальник штаба недоумевающе посмотрел на Дорогина, мельком глянул на Семочкина и удивленно сказал:
— Не понял.
— Эксперимент окончен, понял? Как говорил один юрист: сам факт ареста — сильнодействующее средство. Короче — эти парни мне нужны.
Начштаба пожал плечами.
— Михалыч, — примирительно попросил Дорогин, — свяжись-ка с истребителями…
Они медленно шли через все поле.
— По-моему, разведка что-то путает… Немцы не могли поставить там аэродром…
— Почему? — спросил Гуревич.
— А потому… — Архипцев поднял свой планшет и ткнул в него пальцем. — Без горючего летать можно?
— Вопрос для идиотов, — согласился Соболевский. — Ну, нельзя.
— Правильно. Так вот на станции, которую мы вчера бомбили, уйма горючего. Для кого? Для чего, я вас спрашиваю? Отвечай, умница!..
— Для «фоккеров»? — предположил Женька.
— Значит, получается, что не «фоккеры» для станции, а станция для «фоккеров»? — удивился Гуревич.
— Они где-то должны быть совсем рядом со станцией. Транспортировка горючего от «железки» до взлетной полосы на большом расстоянии сразу бросилась бы в глаза. Значит, расстояние мизерное. Километра два-три…
— Айн момент! — возразил Гуревич. — Тебе же только что начштаба сказал, что службы засекали именно эти «фоккеры» черт знает где!
— Ну и что?
— Как «что»? Скорость «фоккера» — четыреста — четыреста пятьдесят километров в час. Запаса горючего у него на пятьдесят минут, да долой еще пятнадцать процентов на случай, если он ввяжется в драку… Сколько километров они могут пройти без посадки?
— Триста семнадцать, — мгновенно ответил Архипцев.
— Так, — сказал Гуревич. — Теперь дели пополам.
— Венька! Ты замечаешь, что в Сереге до сих пор сидит учитель арифметики? — вмешался в разговор Соболевский. — А кстати, почему пополам?
— А в тебе до сих пор сидит второгодник, — засмеялся Гуревич. — А пополам потому, что туда и обратно.
— Сто пятьдесят восемь километров… — подвел итог Архипцев.
— Так как же они, базируясь около станции, могут залетать так далеко?