Ты найдешь – я расправлюсь (др. перевод)

Чейз Джеймс Хедли

— Вам нет необходимости во все это углубляться, миссис Чалмерс, — произнес я. — Мне хотелось бы только узнать об обстоятельствах смерти Хелен.

— Вы ничего не поймете без некоторых грязных деталей, — ответила она. — Хелен начала меня шантажировать. Она сказала, что у нее есть четыре моих письма к Карло и, если я не буду давать ей еженедельно сто долларов, она передаст их своему отцу. Я располагала ста долларами в неделю

и поэтому согласилась платить. Не приходилось сомневаться, что Хелен ведет порочный образ жизни, и мне думалось, что если я сумею найти что-то относительно нее, то смогу заставить ее вернуть эти письма. Когда она улетела в Рим, я договорилась с детективным агентством, чтобы они наблюдали за ней и присылали мне отчеты. Когда я узнала, что она сняла виллу под именем миссис Дуглас Шерард и собирается жить там с каким-то мужчиной, я поняла, что это шанс для меня. Я решила туда отправиться, встретиться с ней и пригрозить все рассказать ее отцу, если она не отдаст мне письма. Я сказала мужу, что хочу сделать в Париже кое-какие покупки. Из Парижа я поехала в Сорренто и оттуда на виллу, но Хелен там не было. В ожидании ее я пошла прогуляться на скалу и встретила Карло. Хелен, вероятно, тоже была там с кинокамерой, но не показывалась на глаза. Наверное, она сняла на пленку нашу встречу. Это есть на пленке?

— Здесь двадцатисекундный фрагмент о вашей встрече, — сказал я. — Так как эти кадры находятся в самом конце пленки, я могу предположить, что она вернулась на виллу, взяла новую пленку, положила отснятую в почтовый ящик и вернулась на вершину скалы, надеясь снять еще несколько кадров.

— Да, именно так все и должно было происходить. Карло услышал звук моторчика кинокамеры. Была ужасная сцена. Она сказала мне, что Карло застрелил Менотти, и угрожала, что все расскажет полиции. Казалось, она сошла с ума, так яростно она кричала. Карло ударил ее по лицу. Он пытался остановить ее крики. Она уронила камеру, повернулась и побежала. Это было ужасно. Она продолжала бежать, пока не упала со скалы. Она не покончила с собой. Просто она не видела, куда бежит. Она почти потеряла рассудок. Карло ее не убивал. Вы должны этому верить.

— Да, я этому верю, — ответил я. — Карло вытащил пленку из камеры, но не догадался заглянуть в почтовый ящик.

— Мы не думали о почтовом ящике. Когда позже вечером Карло мне позвонил, я ему сказала, чтобы он поехал на виллу и уничтожил все пленки, которые найдет, на случай,

если она успела еще что-то снять. Полагаю, он был там тогда же, когда и вы. Он также побывал в ее квартире. Там он нашел мои письма и уничтожил их. Я хочу, чтобы вы поверили в то, что он не хотел поставить вас под удар, мистер Доусон. Он всегда был очень добр ко мне, и я убеждена, что в нем не было подлости. Я ничего не могла с собой поделать. Это мое несчастье, что я его любила.

Она замолчала и стала смотреть в окно. Последовала долгая пауза.

— Спасибо за то, что вы все это мне рассказали, — поблагодарил ее я. — Можно представить, что вам пришлось пережить. Понимаю, что вы должны сейчас чувствовать. Мне тоже из-за Хелен пришлось несладко. — Я поднялся на ноги. — Уничтожьте эту пленку. Не знаю, к чему придет официальное следствие. Ваш муж постарается все уладить. Зная его, можно предполагать, что ему это удастся. Насколько я понимаю, вам не о чем беспокоиться.

Чалмерс все уладил. В официальном заключении вина за убийство без достаточных к тому мотивов была возложена на Тони Амандо, известного как Карло Манчини. Газетчикам намекнули, чтобы они не проявляли излишнего любопытства. Карлотти был вежлив и уклончив. Обещавшее быть громким дело рассеялось как дым.

Я больше не видел Джун Чалмерс до ее отъезда из Неаполя. Они с Шервином Чалмерсом улетели вскоре после того, как закончилось официальное следствие, а я вернулся в Рим и сразу поехал в офис.

Джина была на месте.

— Все закончилось, и ко мне нет никаких претензий, — сообщил я ей. — В воскресенье улетаю в Нью-Йорк.

Она попыталась улыбнуться.

— Ты этого хотел, не так ли? — спросила она.

— Я действительно этого хотел, за исключением того, чтобы лететь одному, — сказал я. — Хочу кое-что взять с собой.

Ее глаза заблестели.

— Какого рода это кое-что? — спросила она.

— Кое-что молодое и очаровательное, — ответил я. — Ты не поедешь со мной?

Она вскочила на ноги:

— О да, дорогой! Да, да, да!

Она была в моих объятиях, и я ее целовал, когда вошел Максвелл.

— Остается только изумляться, почему мне никогда не приходило в голову что-то подобное сделать, — пробормотал он.

Я махнул ему рукой, чтобы он вышел.

— Ты что, не видишь, что мы заняты? — спросил я и плотнее прижал к себе Джину.