Ты теперь мой враг
Шрифт:
Даже телефона нет. Я оглядываюсь по сторонам, не пешком же идти. Выхожу из ворот парка при больнице и тут же замираю — недалеко стоит Глеб: руки в карманах брюк, взгляд внимательный, он смотрит не отрываясь, но даже не приближается.
Мы так и стоим молча, гипнотизируем друг друга взглядами. А потом он кивает, ждёт моей реакции, а у меня даже на неё нет сил, я просто смотрю исподлобья и замечаю, как Астахов еле уловимо указывает головой в сторону парковки, там стоит его джип.
Он оборачивается, и идёт к машине. И я иду за ним.
— Куда
Глеб нарушает тишину, когда уже сидим в его машине. Мы ни слова не произносим до этих пор: я не хочу говорить, Астахов, видимо, не решается. Или чего-то ждёт.
— Домой? — спрашивает, когда я перевожу на него взгляд.
Наверно, по моим глазам совсем не сложно прочитать ответ, но всё же произношу:
— А у меня нет дома, Глеб.
— Лика…
— Отвези меня к его офису.
Пристальный взгляд, беспокойный.
Поздно обо мне переживать, Глеб. Поздно.
Астахов молчит, авто не заводит. Приходится пояснить:
— Там моя машина.
Теперь он кивает. И действительно вскоре подвозит меня к парковке. На противоположную сторону не смотрю, пытаюсь справиться с эмоциями, но выходит так себе. Ком из горечи так и стоит в горле, никуда не исчезает, подозреваю, он теперь там навсегда, и по большому счёту меня мало волнует, как я выгляжу со стороны. Уверенно, жалко, вообще никак — плевать на всё.
Но когда уже подхожу к своей машине и нажимаю кнопку на брелке, застываю.
Там, за спиной, его офис.
Там я его видела последний раз.
Всего пару дней назад всё происходит, и я борюсь с желанием обернуться, а когда всё же делаю это, натыкаюсь на Глеба. Он оказывается рядом так неожиданно, что я срываюсь.
Закрываю ладонями лицо, когда он меня обхватывает, а потом бью его по груди. Колочу, что есть сил, просто выплёскиваю своё отчаяние, а Астахов прижимает меня крепче, гладит по голове и что-то шепчет. Когда успокаиваюсь, резко отстраняюсь.
— Ненавидишь меня? — говорит он, когда ловит мой взгляд. — Считаешь на его месте должен быть я?
Просто молчу. Отворачиваюсь и уже открываю дверь, когда слышу в спину:
— Лика, — тихое, отчаянное. — Пожалуйста, не делай глупостей.
Всё-таки смотрю на него. У Астахова в глазах настоящий страх, мне кажется, сделай я неловкое движение, и он тут же сорвётся. Схватит, удержит, не отпустит. Он всерьёз верит, что я слечу с катушек. Да я и сама не уверена, что со мной порядок.
— Не переживай, я ничего не сделаю, не во всём ещё разобралась, — даже усмехаюсь, правда выходит слишком нервно.
— Я позвоню завтра.
— Не нужно.
— Я позвоню.
Качаю головой и всё-таки сажусь за руль. Отъезжая от парковки, замечаю, что серый джип следует за мной. Ну и пусть. Когда-нибудь он все равно исчезнет, не вечно же будет меня преследовать.
Я бесцельно катаюсь по городу какое-то время и всё-таки ошибаюсь: Астахов держится в стороне, но из вида совсем не пропадает, а когда въезжаю на мост и вовсе сокращает
Заряд, конечно, уже сел, и прихватывая ещё и сумку, я теперь спешу в квартиру.
Поток мыслей вперемешку с воспоминаниями нещадно атакует, сосредоточиться сложно, да и пока что не могу понять, нужно ли. Пустая квартира, словно издеваясь, добавляет картинок, и намерения зарядить телефон отходят на второй план. Просто брожу по квартире и трогаю стены. Вот здесь он прижимал меня и впивался в мои губы, трогаю их, прислоняюсь спиной к стене, и стою так, ловя воспоминания, спустя время иду в комнату, провожу рукой по покрывалу, здесь он снова позволил чувствовать себя счастливой.
Я ложусь прямо в одежде и закрываю глаза, а прихожу в себя только утром. Рано утром. Серые сумерки, которые раньше служили сигналом, что пора спать, теперь меняют свойства. Который раз они выступают индикатором моего пробуждения.
Преодолевая тоску, всё же достаю зарядное, и вскоре иду в зону кухни, где варю кофе.
Сажусь на подоконник и закрываю глаза, чашка обжигает ладони, но я их не убираю. Напиток я делаю, как любил Демид — терпкий, с привкусом горечи, я не изменяю своим вкусам, просто хочу чувствовать то же, что и он. Пусть и таким жалким способом.
Один глоток, второй, отставляю чашку, вытираю слезы и обхватываю себя руками. Но вместо воспоминаний, как он меня целовал — тот самый взгляд у джипа. Отчаянный. Последний.
Включившийся на зарядке телефон мигом прерывает мысленный мазохизм. Пиликает входящее, ещё одно, мне наверняка звонили. Но когда подхожу к телефону, игнорирую список требующих моего ответа за эти дни. А захожу в мессенджер и нажимаю «плей» на голосовом.
Его два дня назад присылает мне Оксана.
То, что я слышу, настолько меня впечатляет, что я какое-то время вот так и сижу, с мобильным в руках и пялюсь в стену. Даже на повтор не нажимаю, голос Оксаны в голове дублируется звучным эхом.
Из хаоса мыслей, что сейчас приходит в голову, выбивается самая яркая.
Какая же ты всё-таки дрянь.
Глава 39
Я, впрочем, и раньше это знала. Но только сейчас приходит осознание, что она натворила.
Теперь не нахожу себе места. Нужно успокоиться, Лика. Я приказываю себе хотя бы отдышаться, но не получается. Ещё и телефон принимается названивать, он раздражает, и я на время отключаю звук.
Клиенты не унимаются, отвечаю в мессенджере односложными предложениями, новые лекции под большим вопросом — мне вообще не до них. Возникает мысль, что вот теперь меня в этом городе почти ничего не держит. Хочу ли я уехать? Пока что не нахожу внутри ответа, но скорее да, чем нет. Лишь то самое «почти» не завершено. И теперь я бегу в прихожую, туда, где оставила сумку.