Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения
Шрифт:
Даже черт — он является ей трижды — ее не искушает, по крайней мере первые два раза. Он приходит, так сказать, уже «на готовое» и лишь «констатирует факт», как будто она пала еще до рожденья. Он очерчивает вокруг нее кольцо и, когда она его просит подождать, отвечает:
Твой же грех обвился, — что могу я? Твой же грех обвил тебя кольцом. [646]А какой — неизвестно. Во втором стихотворении, «Час победы», она черта «побеждает», разрывая кольцо.
646
Твой же грех обвился, —
Но мы знаем, что это лишь мечта об освобождении и что на самом деле кольцо превратится в мертвую петлю, от которой ее спасет только чудо.
Искушает ее черт или делает вид, что искушает, лишь в третье посещение, уже здесь, в Париже. Соответственно с временем и местом изменяется и его внешний облик.
Он приходит теперь не так. Принимает он рабий зрак. [648]647
В этот час победное кольцо мое… — Заключительные строки «Часа победы».
648
Он приходит теперь не так… — Из стих. «Равнодушие» (1928).
Это уже не ангел в темной одежде, прячущий лицо под романтическим плащом, как в <19>05 г.; не красный дьявол в образе чекиста-палача, какие ходили с обыском после октябрьского переворота, это — скромный эмигрант-обыватель, шофер такси или рабочий на обойной фабрике, полуинтеллигент с интересом к литературе, усердный посетитель «Зеленой лампы», а может быть, даже воскресный гость на авеню дю Колонель Бонэ, куда он проник под видом «молодого поэта».
Но это черт. И он ее искушает. Зная ее слабость ко всякого рода выдумкам, он ей предлагает забавную и как бы невинную игру:
Хочешь в ближнего поглядеть? Это со смеху умереть! Назови мне только любого. Укажи скорей хоть кого, И сейчас же тебя в него Превращу я, честное слово!Она слушает благосклонно, не догадываясь, что перед ней черт. И ободренный черт продолжает:
На миг, не на век! — Чтоб узнать, Чтобы в шкуре его побывать… Как минуточку в ней побудешь — Узнаешь, где правда, где ложь, Все до донышка там поймешь, А поймешь — не скоро забудешь.Тут выражение ее лица меняется. Она узнала гостя и принимает надменно-холодный вид. А черт беспокоится:
Что же ты? Поболтай со мной… Не забавно? Постой, постой, И другие я знаю штучки…Но она не отвечает.
Уходи — оставайся со мной, Извивайся, — но мой покой Не тобою будет нарушен… И растаял он на глазах, На глазах растворился в прах, Оттого, что я — равнодушен…Скажем прямо: и эта ее победа над чертом — не более как мечта о победе. Она хотела бы, чтобы так было, на самом же деле черт и в
Больше она с ним в жизни не встретится. Однако это еще не конец…
А душу ближнего она знает как свои пять пальцев. Насмотрелась на нее, слава Богу, достаточно, узнала, где в ней правда, где ложь, все поняла до донышка…
Как Бог, хотел бы знать я все о каждом, Чужое сердце видеть, как свое. [649]Вот и узнала, и увидела, и, не выдержав, отвернулась с «брезгливым презрением».
649
Как Бог, хотел бы знать я все о каждом… — Из «Идущего мимо» (1924).
«Мне — о земле — болтали сказки: «Есть человек. Есть любовь. А есть лишь злость. Личины. Маски. Ложь и грязь. Ложь и кровь». В другом стихотворении, «Страшное» [651] , она говорит:
А самое страшное, невыносимое — Это что никто не любит друг друга.650
Ни слов, ни слез, ни вздоха, — ничего… — Из стих. «Наставление».
651
«Страшное» — стихотворение, написанное в августе 1916 г.
Если никто, то, значит, и она никого не любит. Но ведь не всегда было так. Когда-то она вглядывалась в человеческую душу с любовью и тогда видела другое.
В углу под образом Горит моя медовая свеча. Весной, как осенью, Горит твоя прозрачная душа. Душа, сестра моя! Как я люблю свечи кудрявый круг! Молчу от радости, Но ангелы твои меня поймут. [652]652
В углу под образом… — Стих. «Не согласные рифмы» (1919).
«Я была имеющая много», — вспоминает она в «Заключительном слове». А теперь у нее, кроме ее греха да восьми незаписанных слов, — ничего.
Все умерло в душе давно. Угасли ненависть и возмущенье. О, бедная душа! Одно Осталось в ней: брезгливое презренье. [653]Грех свое дело сделал: убил душу. Богоубийство — самоубийство. Но у этого страшного греха два имени — одно для России — свободоубийство.
653
Все умерло в душе давно… — Вторая строфа восьмистишия «Презренье» (предположительно: осень 1919).