Тяжелые дни. Секретные заседания Совета министров
Шрифт:
Другими министрами приведены различные факты из беженской жизни, которые рисуют все ужасы этого явления в политическом, экономическом, организационном и бытовом отношениях. Постановлений никаких не последовало ввиду принятого в предшествующем заседании решения подвергнуть беженский вопрос общему обсуждению в высочайшем присутствии.
Обмен мнений о положении в Государственной думе. Ее тон повышается. Все ярче видны захватные стремления. Начинается уже не «штурм», а «наскок» на власть. Отсутствие охоты нести текущую работу над рассмотрением внесенных правительством законопроектов, хотя они и вызваны потребностями обороны, а, напротив, склонность к потрясающим речам и к запросам. У всех русских людей имеются серьезные
И. Л. Горемыкин:
«Что же, Дума намерена исполнить обещание ускорить разрешение законопроекта о ратниках 2-го разряда? Когда этот вопрос будет закончен?»
А. А. Поливанов:
«Я неоднократно уже напоминал об этом, но пока безуспешно. Между прочим, от меня комиссия настойчиво требует общих объяснений о положении на театре войны и о состоянии снабжения. Отговариваюсь, что по первому вопросу надо обратиться в Ставку, а второй в военное время не подлежит оглашению даже перед законодательными учреждениями. Мне думается, что без удовлетворения этого желания мы не дождемся закона о ратниках».
П. А. Харитонов:
«Не могли бы вы повернуть вопрос в обратном порядке: пусть Дума немедленно рассмотрит этот закон, а вы за это сообщите ей сведения о военном положении, насколько позволят интересы соблюдения военной тайны».
Н. Б. Щербатов:
«Во всяком случае, было бы, безусловно, важно провести закон о ратниках 2-го разряда через Государственную думу. Я должен отметить, что наборы с каждым разом проходят все хуже и хуже. Полиция не в силах справиться с массой уклоняющихся. Люди прячутся по лесам и в несжатом хлебе. Если станет известным, что призыв ратников 2-го разряда производится без санкции Государственной думы, то, боюсь, при современных настроениях мы ни одного человека не получим. Агитация идет вовсю, располагая огромными средствами из каких-то источников».
И. К. Григорович:
«Известно каких – немецких».
Н. Б. Щербатов:
«Подстрекатели, конечно, не упустят предлога и создадут на этой почве беспорядки и волнения. Не могу не указать перед Советом министров, что агитация принимает все более антимилитаристический или, проще говоря, откровенно пораженческий характер. Ее прямое влияние – повальные сдачи в плен».
А. Д. Самарин:
«Как ни печальны слова князя Николая Борисовича, но они подсказаны нашей безотрадной действительностью. Однако я считал бы неправильным ставить себя в этом вопросе всецело в зависимость от усмотрения Думы. Лучше как-нибудь обойтись без ратников 2-го разряда. В тылу блуждает масса серых шинелей. Нельзя ли найти им более полезное применение времени на фронте?»
А. В. Кривошеин:
«Замечательно хорошо Александр Дмитриевич формулировал положение и по существу, и с точки зрения отношений к Государственной думе. Если нас хотят прижать законом о ратниках, то мы не должны поддаваться на эту удочку. Не мне судить о технической стороне дела, но обилие разгуливающих земляков по городам, селам, железным дорогам и вообще по всему лицу земли русской поражает мой обывательский взгляд. Невольно напрашивается вопрос, зачем изымать из населения последнюю рабочую силу, когда стоит только
И. Л. Горемыкин:
«В Думе говорят не о роспуске, а о приостановке занятий ее собственным постановлением в середине августа. Я нахожу, что надо дать ей короткий срок с условием провести законопроект о ратниках, и если это условие и не будет соблюдено – все-таки ее распустить».
А. В. Кривошеин:
«Середина августа – срок неприемлемый ввиду военных обстоятельств, требующих экстренных законодательных мероприятий. При наличии же законодательных учреждений такая экстренность фактически не осуществима, а 87-й статьей мы не имеем права пользоваться. По-видимому, думцы этого не понимают или не хотят понять. Надо поговорить с Родзянко и благожелательными депутатами и разъяснить им невозможность в обстановке войны обходиться нормальным порядком законодательствования. Если же переговоры и убеждения не помогут и закон о ратниках будет затягиваться намеренно, то я присоединяюсь к предложению нашего председателя об ультимативном способе действий. Пусть тогда все знают, что роспуск Думы вызван ее нежеланием разрешить вопрос, который связан с интересами пополнения армии и не допускает дальнейших замедлений. Люди благоразумные за такую постановку вопроса нас не осудят, а злонамеренную и питаемую немецкими деньгами агитацию мы никакими уступками не остановим. С ней надо бороться другими путями и способами. Наконец, такой порядок отношений с Думой даст нам право ходатайствовать о призыве ратников 2-го разряда высочайшим манифестом со ссылкой на переживаемые Родиной чрезвычайные обстоятельства».
Поручено министрам военному и внутренних дел переговорить с М. В. Родзянко, с председателем, рассматривающим законопроект комиссии, и с лидерами партий («Такими, конечно, – добавил А. В. Кривошеин, – которые способны вообще разговаривать с представителями ненавистной бюрократии»).
Снова беседа об ультиматуме князя Юсупова и об упорстве его в нежелании ехать в Москву без требуемых им полномочий.
А. А. Поливанов:
«Согласно поручению Совета министров мы сговорились с министром внутренних дел о предъявленных князем Юсуповым пунктах, и я доложил государю императору наши заключения. Относительно передачи в его власть всего московского гарнизона я высказал, что подобная мера была бы недопустимой как нарушающая все внутренние распорядки Военного ведомства и могущая внести дезорганизацию службы; что повсюду гарнизоны подчинены начальникам военных округов, к которым гражданская власть обращается в случаях необходимости помощи войск и что таковой начальник округа имеется и в Москве. По поводу вооружения дружин австрийскими пулеметами, как того желает князь, я указал, что все оружие вне театра войны сосредоточено в ведении Военного ведомства, которое его распределяет сообразно с нуждой в отдельных округах и с наличными запасами, и что такое распределение выполняется по заранее составленному плану, нарушать который немыслимо без ущерба интересам целого.
Конец ознакомительного фрагмента.