Тяжесть измены
Шрифт:
— Ты… ты предал меня… — прошептала она, её голос срывался.
Алексей молча смотрел на неё. Мария задрожала.
— Ты меня любишь…
Алексей молчал.
— ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ!!! — закричала она.
Глава 25
Алексей не обернулся. Он просто развернулся и вышел, оставляя за спиной женщину, которая едва не разрушила его семью и всю его жизнь.
Уходя, он, не глядя, передал диктофон человеку, стоявшему у двери, которая за ним плавно закрылась, но для Марии
Она не сразу поняла, что в комнате есть кто-то ещё, пока не услышала голос.
— Итак, Мария Сергеевна. Продолжим? — голос был мягким, но абсолютно чужим. Равнодушным.
Она вздрогнула, медленно поднимая голову на Седова.
В квартире Сергея было тихо.
Ирина сидела на краю дивана, сжимая в руках чашку утреннего чая, который давно остыл. Она не пила, не двигалась, только бессознательно сжимала пальцы на керамическом ободке.
Сергей стоял у окна, скрестив руки на груди, глядя в пустоту за стеклом.
Они ждали.
Весь вечер, всю ночь и всё утро.
Это ожидание было невыносимым.
Время от времени Артём или Алексей звонили Сергею, короткими, сухими сообщениями подтверждая, что всё идёт по плану.
Но это не облегчало ожидание.
Когда дверь открылась, и вошли Алексей с Артёмом, по напряжённым лицам было понятно, что новости есть, и они серьёзные.
— Ну? — Сергей первым нарушил тишину.
Алексей провёл рукой по лицу, тяжело выдохнул.
— Она ещё больше чокнутая, чем мы думали.
Ирина поставила чашку на стол, пальцы дрожали.
— Что нашли?
Артём сел в кресло напротив и медленно перечислил:
— Личные вещи Алексея, твои вещи, Ирин. Некоторые были украдены или куплены в точности такие же, чтобы создать иллюзию вашей жизни. Билеты, пригласительные на разные мероприятия, детские игрушки… Она собирала всё, что имело хоть какую-то связь с вами, как будто…
— … как будто строила свою версию реальности, — тихо закончила Ирина.
Артём кивнул.
— Нашли дневники. Она вела записи. Следила за вами. Записывала, куда Алексей ездил, с кем встречался, что делал. Нашли фотоколлажи вашей семьи. Везде где вы были втроём, вместо Ирины — она. И она на фотографии с накладным животом. Накладной живот тоже нашли. Снимки Алексея — в машине, на прогулке с Тёмой в парке. Кадры дома родителей, снятого издалека — в основном с улицы. Она фиксировала ваши передвижения.
Ирина сжала губы, пытаясь не выдать нахлынувшую волну отвращения.
— Это уже не просто манипуляция, — сказал Сергей. — Это одержимость.
— Именно. Она пыталась создать для себя новую жизнь. Ту, в которой она была бы на месте Ирины.
Ирина почувствовала, как её передёрнуло.
Артём продолжил:
— Сейчас следователь оформляет всё, что нашли. По протоколу всё изымается, описывается, проводится экспертиза. Дальше — допрос Марии. Будут выяснять зачем ей и Николаю переделанный травмат. Сильнодействующие медикаменты.
— Она будет отрицать, — тихо сказала Ирина.
— Конечно. Но её подельник уже во всём признался. К тому же, у нас есть экспертное заключение Андрея. Она может выкручиваться сколько угодно, но на неё достаточно улик.
— Дальше её отправят на экспертизу, — добавил Алексей. — Психиатрическое обследование. Если её признают невменяемой, она может избежать тюрьмы, но тогда её отправят в специализированную клинику. Если же вменяемой — будет суд.
— И какие у неё шансы? — спросила Ирина.
Артём пожал плечами.
— Она явно не в себе. Но этого недостаточно, чтобы её признали невменяемой в юридическом смысле. Она понимала, что делала. У неё были чёткие расчёты, планы, схемы. Она осознавала последствия, просто думала, что сумеет их избежать.
— Что дальше? — спросил Сергей.
Алексей провёл рукой по затылку.
— Дальше мы ждём. В ближайшее время её снова допросят, на этот раз с учётом найденных улик. Потом прокуратура формирует дело. Суд состоится, скорее всего, через месяц.
Ирина задумчиво смотрела в пол.
— То есть это ещё не конец.
Алексей посмотрел на неё, его взгляд смягчился.
— Это конец её власти над нами.
Артём поднялся с кресла, потянулся.
— А потом ей останется только одно — ждать приговора.
Сергей кивнул, но его лицо оставалось сосредоточенным.
— А если она попробует выйти под залог?
Артём усмехнулся.
— У неё нет шансов. Ложный донос, клевета, фальсификация улик, угон, кража, ложные показания… Если обвинение связано с тяжкими преступлениями, а у Марии есть статьи с санкцией свыше 10 лет, то суд скорее всего откажет в залоге. Она уже подстраивала улики, значит, может попытаться сделать это снова. Если судья посчитает, что она может убежать или мешать следствию, залога не будет. Скорее всего, ей изберут арест до суда. А уж во время суда — выйти под залог ещё меньше шансов, потому что её обвиняют сразу по нескольким тяжким статьям.
Ирина посмотрела на Алексея, он сидел, сцепив пальцы, глядя в одну точку. Она знала этот взгляд. Он думал о том, что могло случиться, если бы они не раскрыли её вовремя.
— Ей светит минимум восемь лет. Если без поблажек — все восемнадцать.
Артём говорил спокойно, словно обсуждал прогноз погоды.
— Скорее всего, дадут десять. Но, думаю, будет больше. Николай выложил всю схему: они работали в паре с Марией, и за это время успели «обработать» несколько очень серьёзных людей. — Артём сел на подлокотник дивана и достал телефон, пролистывая какие-то файлы. — Шантаж, компромат — в ход шло всё. Фото, видео. Почти все — женатые, статусные. А у некоторых родственники в очень высоких кабинетах.