Тяжесть измены
Шрифт:
Рядом — Сергей, нервно прохаживающийся туда-сюда, и Артём, неожиданно появившийся утром. Он не звонил заранее, не предупреждал. Просто пришёл. Ирина удивилась. Он с Андреем никогда не был особо близок. Он, конечно, не раз пересекался с ним во время расследования, но их нельзя было назвать друзьями. Однако сейчас он сидел с ними в зале ожидания, глядя в одну точку с тем же выражением, что было у всех остальных — сосредоточенным, но напряжённым.
«Впрочем,» подумала она, «человеческая душа — загадка…» Ведь главное не
Каждый из них проживал ожидание по-своему, но всех их оно съедало одинаково.
Длинный коридор, приглушённый свет, редкие шаги врачей за закрытыми дверями. Секундная стрелка на настенных часах отсчитывала время слишком громко.
Они даже не сразу поняли, что ожидание закончилось, когда к ним вышел врач, профессор Ставров, один из лучших нейрохирургов в стране.
— Как всё прошло? — Алексей поднялся первым, голос звучал сдавленно.
Врач снял маску, убрал её в карман халата и оглядел всех спокойным, чуть уставшим взглядом.
— Хорошо.
В зале повисла тишина.
Простое слово, но они словно не сразу осознали его смысл.
— Опухоль доброкачественная, — пояснил доктор, оглядывая их. — Но большая. Размером с теннисный мяч. Кровообращение без серьёзных нарушений. Анализы стабильны, риск инсульта минимальный. Реабилитация займёт время, но прогнозы хорошие.
Ирина почувствовала, как её плечи медленно расслабляются. Она услышала, как кто-то негромко выдохнул — Сергей.
— Можно к нему? — тихо спросил Артём.
Врач кивнул.
— Уже в сознании, но слабый. Долго не задерживайтесь.
Андрей лежал на кровати, его голова была частично побрита, над виском виднелась стерильная повязка, скрывающая швы. Свет от прикроватной лампы падал на его лицо, делая его бледнее, чем обычно. Глаза усталые, но осмысленные. Он слабо приподнял уголки губ.
— Вы так смотрите, будто я с того света вернулся, — прохрипел он, голос пока слабый. — Ну, как я?
Сергей усмехнулся.
— Опухоль вырезали, но характер остался прежний.
Андрей коротко фыркнул, но тут же поморщился — резкое движение отозвалось болью.
— Ну, значит, жить буду, — пробормотал он, моргнув тяжёлыми веками.
Ирина села на край кровати, осторожно сжимая его холодную руку.
— Нам всем пришлось понервничать, — тихо сказала она.
Он посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Алексея.
— Да уж. Кто бы мог подумать, что вы из-за меня тут такой переполох устроите.
— Ты сам знаешь, сколько времени мы потеряли из-за всей этой истории…
Андрей устало прикрыл глаза.
— Да… если бы не вы… — он запнулся, выдыхая. — Наверное, я бы уже не успел.
Ирина сжала его пальцы крепче, чувствуя, как в груди сжимается болезненный ком.
— Хорошо, что успели. А главное, что операция хорошо прошла, —
— А я всё проспал, — попытался пошутить Андрей, но голос снова дрогнул.
— Поправляйся давай, шутник. — фыркнул Сергей.
— Просто набирайся сил, ладно? — Ирина впервые за весь день улыбнулась — искренне, по-настоящему.
— Поправлюсь. Просто дайте поспать, неугомонные.
Они засмеялись.
Впервые за долгое время тревога отступила.
А ещё через месяц Артём приехал с новостями.
— Семнадцать лет.
Эти слова — семнадцать лет — отдавались глухим эхом в голове. Казались нереальными.
Ирина медленно выдохнула.
— Справедливо, — наконец сказал Алексей.
В его голосе не было ни радости, ни злорадства. Только усталое осознание: круг замкнулся.
Сергей кивнул.
— Да. Она получила почти максимум.
— Но это ещё не всё, — сказал Артём.
Ирина напряглась.
— Что?
— Её дело передали в другой следственный отдел — для доследования по новому эпизоду.
Воздух как будто стал вязким.
— Доследование? — Алексей нахмурился. — У неё же уже есть приговор.
Артём вздохнул.
— Один из клиентов, с которыми они работали, умер после вечеринки в клубе, где был с Марией. Сердечный приступ. Тогда сочли, что смерть — естественная.
Он сделал паузу.
— Но его имя фигурировало в списках Николая. Следствие проверяет: не было ли вмешательства.
— Это может быть переквалифицировано?
— Да. Если найдут связь — это уже не мошенничество, а совсем другая статья.
— Сколько тогда?
— Плюс пятнадцать. Или пожизненное, — спокойно сказал Артём. — Особенно если найдут отягчающие: группа лиц, мотив корысти, беспомощное состояние потерпевшего.
Наступила тишина.
— То есть, — медленно произнесла Ирина, — семнадцать лет — это ещё не конец?
— Нет, — тихо ответил Артём. — Для неё всё только начинается.
Глава 27
Весна пришла неожиданно рано.
Снег таял стремительно, обнажая мокрую, пахнущую свежестью землю. Тёплый ветер приносил запахи талой воды, а солнце, ещё робкое, пыталось прогреть землю.
Как снег и лёд, обида и боль в сердце Ирины постепенно таяли.
С каждым днём она чаще ловила себя на мысли, что скучает по нему. По их близости, по его взглядам, по тому, когда он просыпался рядом.
Когда заболела Анечка, всё остальное стало неважно. Они намучились жутко. Ночи без сна, тревога за каждый вздох. Болезнь пришла внезапно. Сначала кашель. Потом резкий хрип. Температура. Отказ спать. Дыхание, сбитое, хриплое. Алексей носил Аню на руках, прижимая к груди, шептал что-то ей в волосы. Ирина следила за ингалятором, мыла бутылочки, гладила пижамки. Всё по кругу, всё с напряжённым молчанием.