Тяжесть измены
Шрифт:
Они ходили на свидания.
Ирина привыкала к нему заново. К его прикосновениям — медленным, неторопливым, будто он смаковал каждый момент. К его взгляду — проникающему, глубокому, заставляющему её чувствовать себя желанной. К тому, как он заботился о ней — ненавязчиво, без слов, но так, что внутри что-то переворачивалось.
А дома… Дома он жил в гостиной. Она спала в спальне. Раздельно.
Но в один из вечеров, уже лёжа в кровати, она почувствовала, как тянет руку туда, где он должен был быть. Но его не было. Что-то внутри кольнуло.
Алексей сидел в темноте гостиной. Не спал. Смотрел в окно, держа в руках телефон, но не заглядывая в него. Просто ждал чего-то. Ирина остановилась в дверях. Ему не нужно было смотреть на неё, чтобы почувствовать её присутствие.
Но он всё-таки повернул голову. Она вдохнула и протянула ему руку.
— Пойдём в кровать.
Он поднялся. Подошёл. В глазах — нежность.
— Родная моя… любимая, — прошептал он, глядя в её глаза.
Его голос был глухим, низким. Он чувствовал всё: её дыхание, её колебания. Она уже сделала выбор, но всё ещё чуть дрожала от собственной смелости и осознания своего выбора.
Он обхватил её руками, опустился перед ней на колени, медленно, с благоговением, прижался лбом к её животу, обняв руками её бёдра, будто молился. Не униженно — с любовью, глубокой, взрослой, выстраданной. Уткнувшись лбом в её живот, прошептал:
— Я… обещаю… ты не пожалеешь, любимая, — прошептал он, глухо, срывающимся голосом. — Никогда больше.
Она провела пальцами по его плечам, голове, ласково, ощущая, как он напряжён. Словно какой-то глубинный инстинкт в нём говорил: «не спугни». Как он сдерживался, чтобы не схватить её сразу и затащить в постель, а только прижался крепче, зарываясь лицом в её живот, в ткань майки, в неё.
Она потянула его за волосы, заставляя поднять лицо. Их взгляды встретились — короткая, наполненная электричеством пауза. А потом она наклонилась и поцеловала его, вложив в поцелуй всё своё желание.
И этого было достаточно. Он встал, подхватил её на руки и понёс в спальню. Её сердце билось быстро от предвкушения.
Когда они оказались в постели, он не спешил. Каждое движение осторожное, медленное. Каждый поцелуй трепетный. Он не брал. Он дарил. Его руки мягко обвели её лицо, будто запоминали каждую черточку. Его губы, мягкие, жаждущие, изучали её кожу — подбородок, висок, шея, плечи, грудь, живот, спускаясь всё ниже. Тело откликалось на каждое его движение, каждый горячий поцелуй. По спине Иры будто пробежал ток.
— Всё хорошо?
— Так хорошо, что страшно. — прошептала она.
Он прижался щекой к её животу.
— Не бойся. Я здесь. Я весь — твой. Только твой.
Её руки скользнули по его плечам, к спине, пальцы зарылись в его волосы прижимая его ещё ближе. Но он сдерживал себя. Будто самому себе запрещал забыться. Будто наказывал себя за всё, что было раньше. Он
Он показывал без слов, как сильно любит. Как скучал. Как боялся, что больше никогда не сможет быть с ней так.
Но в какой-то момент она улыбнулась. Хихикнула. Тоненько, по-девичьи. И легко, без слов, дала ему понять, что больше не хочет, чтобы он сдерживался. Она взяла ситуацию в свои руки — в прямом и переносном смыслах.
И в этот миг он сорвался. Его контроль исчез. Осталась только страсть. Настоящая. Глубокая. Будто каждый толчок был словом, а каждое движение — признанием. Он смотрел в её глаза. Не отводя взгляда. Пока она не закрыла свои — от того, насколько это было глубоко. Насколько настоящим.
Как будто это была их первая ночь. Или последняя.
Она проснулась от ощущения тепла. Она лежала в его объятиях, её голова на сгибе его локтя. Ирина медленно открыла глаза. Алексей смотрел на неё.
Так, будто в мире не существовало ничего и никого, кроме неё. Он не говорил. Просто проводил пальцами руки по её плечу, вдоль позвоночника, поглаживая. Ласково. Влюблённо.
Она ощущала, что он хочет сказать что-то важное. И тогда он решился.
Голос был глухим, хриплым, тихим:
— Я люблю тебя, Ириша.
Он не просил. Не требовал. Просто ждал.
— Вернись ко мне?
Она посмотрела в его глаза. И поняла, что больше не боится ответить честно. Она провела рукой по его щеке. С нежностью, которую больше не прятала.
— Я…
Но он не ждал окончания фразы. Он выцеловывал её губы, щёки, лоб, плечо, как будто «я» уже было ответом. А потом они заснули так и не разомкнув объятий. Как те, кто пережил бурю. И остались целыми.
Глава 29
Она проснулась от дыхания. Медленного, ровного, тёплого — прямо у виска. Тело было обнажено, но ей не было холодно. Потому что он был рядом. Его рука лежала на её талии, словно не отпускала даже во сне. Ирина медленно открыла глаза. Бледный утренний свет. Поворот головы — Алексей лежал рядом, не спал, словно оберегая её сон.
— Доброе утро, — прошептала она. Голос ещё хриплый, не проснувшийся.
— Очень доброе, — улыбнулся он. И губы его чуть дрогнули, как будто он хотел сказать что-то большее, но сдержался. Она коснулась его груди. Ладонью. Мой!
— Не хочу вставать, — призналась она.
Он провёл пальцами по её позвоночнику. Лёгкий жест, от которого мурашки прошли по коже.
— Не вставай, — отозвался он. — Поспи ещё. Я сам детей завтраком накормлю.
Он попытался встать — приготовить детям завтрак, а ей — кофе. Она схватила его за руку. Пальцы её были тёплыми, цепкими, будто боялись отпустить даже на минуту. Он понял всё без слов. Остался. Они валялись в постели, шептались, дурачились, как подростки.
Она наклонилась к его уху, и шёпотом добавила: