Тысяча городов
Шрифт:
Маниакес довольно долго объяснял беззакония Тикаса.
Абивард прочитал не все из них; он знал их слишком хорошо. Он скомкал пергамент и бросил его на землю, затем уставился на него с искренним, хотя и неохотным восхищением. У Маниакеса оказалось больше наглости, чем даже он ожидал. Автократор использовал его, чтобы помочь избавиться от Тзикаса, а теперь использовал Шарбараза, чтобы помочь избавиться от него из-за Тзикаса! Если это не было наглостью, то Абивард не знал, что это было.
И только удача помешала
Абивард взял лист пергамента, развернул его так хорошо, как только мог, и вызвал Турана. Он перевел видессианский своему лейтенанту, который не читал на этом языке. Когда он закончил, Туран нахмурился и сказал: «Пусть он провалится в Пустоту! Какой подлый поступок! Он...»
«Это Автократор видессиан», - перебил Абивард. «Если бы он не был хитрым, у него не было бы этой работы. Мой отец мог часами рассказывать о том, какими коварными были видессианцы, и он... » Он замолчал и начал смеяться. «Знаете, я не могу сказать, имел ли он когда-либо с ними что-то большее, чем стычки против них. Но что бы он ни знал или слышал, он был прав. Ты не можешь доверять видессианцам, когда не следишь за ними, а иногда и когда это так.»
«Здесь ты слишком прав.» Теперь Туран рассмеялся, хотя вряд ли это было похоже на веселье. «Я бы хотел, чтобы Маниакес был за пределами страны Тысячи городов. Тогда мой взгляд не был бы прикован к нему ».
Позже тем вечером Рошнани нашла, что задать новый вопрос: «Действительно ли было обнародовано письмо Маниакеса Царю Царей, в котором говорилось, что он собирается казнить Чикаса?»
«Там говорилось, что его не хватятся, когда он уйдет», - ответил Абивард после небольшого раздумья. «Если это не означает, что Автократор собирается убить его, я не знаю, что это значит».
«Насчет этого ты прав», - признала Рошнани, звуча для всего мира как Туран. «Единственная проблема в том, что я продолжаю вспоминать видессианскую настольную игру».
«Какое это имеет отношение к ...?» Абивард остановился. Хотя ему и нравилась эта игра достаточно хорошо, пока он жил в Across, он едва ли думал о ней с тех пор, как покинул видессианскую землю. Одной из характерных особенностей - особенностью, которая сделала игру намного более сложной, чем это было бы в противном случае, - было то, что захваченные фигуры могли возвращаться на доску, сражаясь под знаменем захватившего их игрока.
Абивард использовал Тзикаса точно так, как если бы он был фигурой в настольной игре. До тех пор, пока видессианский отступник был полезен Макурану после неудачи с убийством Маниакеса, Абивард бросал его против Империи, которой он когда-то служил. Как только Тзикас перестал быть полезным, Абивард не только согласился, но и организовал его поимку. Но это не обязательно означало, что он исчез навсегда, только то, что Видессос снова поймал его.
«Ты же не думаешь, » - неуверенно сказал Абивард, « что Маниакес дал бы ему шанс искупить свою вину, не так ли? Он должен быть сумасшедшим, а не просто глупцом, чтобы
«Он бы так и сделал», - сказала Рошнани. «Что не значит, что он бы не попробовал, если бы думал, что сможет засыпать песком оси нашей повозки».
«Если Тзикас действительно сразится с нами, он будет сражаться так, как будто думает, что Пустота на шаг позади него - и он будет прав», - сказал Абивард. «Если он не полезен Маниакесу, он мертв.» Он потер подбородок. «Я все еще больше беспокоюсь о Шарбаразе».
IX
«Господин», - сказал гонец с поклоном, передавая трубку для сообщений, «Я привез тебе письмо от Шарбараза, царя Царей, да продлятся его годы и увеличится его царство».
«Спасибо», Абивард солгал, беря трубку. Открывая ее, он размышлял о том, что сказал Рошнани несколько дней назад. Когда вы больше беспокоились о том, что сделает ваш собственный правитель, чтобы подорвать вашу кампанию, чем о враге, все шло не так, как вы надеялись, когда начинали эту кампанию.
Он сломал печать, развернул пергамент и начал читать. Знакомые символы и обороты речи на его родном языке были приятным облегчением после того, как он с трудом продрался сквозь видессианские хитросплетения депеши с Маниакеса, которую он перехватил до того, как она попала в Шарбараз.
Он пробирался по списку титулов и притязаний Шарбараза с веселой покорностью судьбе. С каждой буквой список становился длиннее, а притязания - претенциознее. Он задавался вопросом, когда Царь Царей просто объявит, что он Бог, спустившийся на землю, и на этом все закончится. Это спасло бы пергамент, если бы не было ничего другого.
После напыщенности Шарбараз приступил к мясу: «Знай, что мы недовольны тем, что ты осмелился отозвать нашего доброго и верного слугу Ромезана от возложенных на него обязанностей, чтобы он мог служить под твоим началом в кампании против узурпатора Маниакеса. Знайте также, что мы отправили Ромезану приказы с нашей печатью, приказывающие ему никоим образом не прислушиваться к вашему призыву, а продолжать выполнять обязанности, которыми он занимался до вашего незаконного, опрометчивого и глупого сообщения.»
«Есть ли ответ, повелитель?» спросил гонец, когда Абивард поднял глаза от пергамента.
«Хм? О». Абивард покачал головой. «Во всяком случае, пока нет. У меня такое чувство, что Шарбаразу, Царю Царей, есть что сказать мне гораздо больше, чем я могу ответить прямо сейчас ».
Он читал дальше. В следующем фрагменте письма жаловался на его неспособность изгнать видессиан из страны Тысячи городов и удержать их от опустошения поймы между Тутубом и Тибом. Он хотел бы оказаться в здании из кирпича или прочного камня, а не в палатке. Это позволило бы ему биться головой о стену. Шарбаразу было все равно, что происходит сейчас, но он и не хотел, чтобы он что-то с этим делал. Прекрасно, подумал он. Что бы я ни делал, в конечном итоге меня обвиняют. Он тоже видел это раньше, больше раз, чем хотел вспомнить.