Тысяча городов
Шрифт:
«Это невозможно», - сказал Абивард. Затем он снова посмотрел на свой палец. Казалось, что он знал лучше.
«Вы только что провели непрерывную линию от вашей начальной точки обратно к вашей исходной точке», - вежливо сказал Пантел. «Как вы могли бы это сделать, если бы ходили от одной стороны к другой? Вы просто попали туда задом наперед и были застигнуты врасплох ».
Как, несомненно, и предполагал Пантел, слова повисли в воздухе. «Подожди», - сказал Абивард. «Дай мне подумать. Ты пытаешься сказать мне, что волшебники Маниакеса превратили канал в полосу Воймиос - так
«Достаточно близко, уважаемый господин», - сказал Пантел.
«Чушь!» Сказал Бозорг. Он выхватил кожаный ремешок из руки Пантелеса и бросил его на землю. «Это обман, подделка, трюк. В этом нет никакой магии, только обман.»
«Что ты можешь на это сказать?» Абивард спросил Пантелеса.
«Достопочтенный сэр, я никогда не утверждал, что в ремне Воймиоса была какая-то магия», - ответил видессианский волшебник. «Я предложил это в качестве аналогии, а не доказательства. Кроме того...» Он наклонился и поднял кусок кожи, который бросил Бозорг. «... это плоская вещь. Чтобы скрутить ее так, чтобы у нее была только одна сторона, все, что вам нужно сделать, это вот это.» Он придал этому искусный полу-поворот, который сделал его сбивающим с толку. «Но если бы вы собирались сделать так, чтобы нечто, имеющее длину, ширину и высоту, точно так же поворачивалось само на себя, единственный поворот, который я могу представить, чтобы сделать такую вещь, - это волшебный».
Попытки снова и снова пересечь канал и неудачи уже сотворили с воображением Абиварда больше странных вещей, чем он когда-либо хотел. Он повернулся к Бозоргу. «У тебя есть другая идея, как видессианцы могли вернуть нас к самим себе?»
«Нет, повелитель», - признал Бозорг. «Но то, что выдвигает этот видессианин, смехотворно на первый взгляд. Его драгоценный Воймиос, вероятно, плохо натянул что-то из упряжи на своего коня, а затем провел следующие двадцать лет, выпрашивая кубки крепкого вина.»
«Ты отрицаешь, что то, что говорит Пантелес, правда, или ты только принижаешь это?» Многозначительно спросил Абивард.
У вопроса были острые зубы. Бозорг, возможно, был в ярости, но он не был дураком. Он сказал: «Я полагаю, то, что он сказал о ремешке, может быть правдой, как бы абсурдно это ни звучало. Но как кто-то может всерьез воспринимать эту чушь о том, чтобы перекрутить канал обратно на себя?»
«Я бы сказал, что несколько тысяч солдат восприняли эту идею всерьез, или восприняли бы, если бы услышали», - парировал Пантел. «В конце концов, это случилось с ними».
«Так оно и было», - сказал Абивард. «Я был одним из них, и мысль об этом до сих пор заставляет меня дрожать.» Он перевел взгляд с Пантелеса на Бозорга и обратно. «Как ты думаешь, вы двое, работая вместе...» - Он сделал особое ударение на этих словах. «... сможете выяснить, является ли то, что случилось с каналом, магическим эквивалентом ремня Воймиоса?»
Пантелес кивнул. Мгновение спустя, более неохотно, Бозорг тоже кивнул. Пантел сказал: «Создание магии такого рода не могло быть легким для волшебников Маниакеса. Если следы колдовства останутся на этом плане, мы их найдем».
«А если ты это сделаешь?"» Спросил Абивард. «Что тогда?»
«Раскручивать канал для нас должно быть легче, чем для них -
«Мм, я вижу в этом смысл», сказал Абивард. «Как скоро вы сможете выяснить, превратил ли Маниакес канал в полосу Воймиос?»
Бозорг зашевелился. Абивард посмотрел в его сторону. Он сказал: «Господин, тебе легко использовать видессианца для борьбы с видессианцами?»
Абивард ломал голову над этим вопросом с тех пор, как понял, что магия удерживает его вдали от армии Маниакеса. Он беспокоился об этом меньше с тех пор, как Пантелес начал свое сложное теоретическое объяснение: любой человек, достаточно преданный делу, чтобы приложить столько усилий к выяснению того, что могло превратиться в заклинание, не был бы доволен, если бы не приложил руку и к его разгадке… стал бы он?
«Что скажешь ты, Пантелей?» Спросил Абивард. «Достопочтенный господин, я говорю, что никогда не представлял себе превращения ремня Воймиоса из развлечения в творческое волшебство», - ответил Пантел. «Понять, как это делается, а затем придумать заклинание для противодействия этому - мне повезло, что я живу в такие захватывающие времена, когда все кажется возможным».
Его глаза заблестели. Абивард узнал выражение его изможденного, узкого лица. Солдаты с таким возвышенным видом скакали бы навстречу смерти, не дрогнув; менестрели, у которых это было, создавали песни, которые жили поколениями. Пантел отправлялся туда, куда его приводили знания, энергия и вдохновение, и шел к своей цели с рвением жениха, идущего к своей невесте. «Я думаю, все будет в порядке», - сказал Абивард Бозоргу. «А если это не в порядке, я доверяю твоему умению удерживать нас от катастрофы».
«Повелитель, ты можешь почтить меня выше моего достоинства», - пробормотал макуранский маг.
«Я так не думаю», - искренне сказал Абивард. «И, как я уже говорил тебе, я ожидаю, что ты будешь работать с ним. Если его идея все-таки окажется ошибочной, мне нужно будет услышать это от тебя, чтобы мы могли решить, что попробовать дальше ».
Он всем сердцем надеялся, что Пантелес и Бозорг смогут найти способ обойти - или с помощью - магию Маниакеса. Если бы они могли, колдовство было бы одноразовым чудом: если нет, то каждый раз, когда макуранцы пытались вступить в столкновение с видессианцами, они возвращались бы тем же путем, которым пришли. Это было бы худшей катастрофой, чем поражение в битве.
«То, что сделал один маг, может исправить другой», - заявил Пантелес. С этим Бозорг согласился осторожным кивком.
«Однако выяснить, что натворил маг, может быть интересно», - заметил Абивард.
«Истина, достопочтенный сэр. Я тоже не уверен, что предложил правильное объяснение», - сказал Пантел. «Одна из многих вещей, которым мне нужно научиться...»
«Не стой просто так.» Абивард понимал, что был несправедлив, но срочность имела большее значение. «Иди и выясни, что ты можешь, любыми доступными тебе средствами. Я намерен послать всадников вверх и вниз по каналу - при условии, что они не думают, что едут на север, когда едут на юг, или наоборот. Если мы сможем форсировать переправу где-нибудь в другом месте ...