Тысяча шагов в ночи
Шрифт:
– Но мое крыло…
– Оно в полном порядке! – Ее взгляд ожесточился, а голос стал резким. – Лети сейчас же или иначе не успеешь.
– Так ты оставил Роройшо ей? – перебила Миуко.
– Вот что странно…
– Это странно для тебя?
– Роройшо, казалось, была рада ее видеть, – продолжал Гейки. – Не знаю, могут ли люди чувствовать такие вещи…
– И ты можешь?
– Я – птица! И я говорю тебе, то Роройшо знала ту девушку.
Оставив кякедзуя связанным в ручье, она вскочила в седло и поскакала вверх
– Она была права насчет того, что нужно скорее улетать, – сказал Гейки, когда они пронеслись над горными вершинами. – Опоздай я на несколько секунд, и ты стала бы плоской, как камбала.
– Спасибо за этот образ. – Миуко замолчала, наблюдая за созвездиями над их головами. Они летели на север, к скалистой вершине Авары и Дому Декабря, что находился за ней. – Повезло, что она добралась до тебя вовремя.
– Да. Возможно, она дух-хранитель или что-то в этом роде.
Миуко опустила голову на спину Гейки, зарываясь пальцами в его оперение, и впервые за несколько дней ощутила себя в безопасности, несмотря на то, что находилась в сотнях футов в воздухе.
– Может, это ты – мой дух-хранитель?
– Да как ты смеешь!
Она тихонько хихикнула и закрыла глаза.
– Спасибо тебе, Гейки, – прошептала Миуко.
Он ничего не ответил, возможно потому, что не услышал ее, но быстрый взмах крыльев стал единственным ответом, в котором она нуждалась.
29
В зубцах бога
Всю оставшуюся ночь Миуко дремала на спине Гейки, время от времени открывая глаза, чтобы полюбоваться высокогорными озерами или бледной полосой Пути Тысячи Шагов, петляющего вдоль горного склона. Когда рассвет коснулся горизонта, они пролетали над огромным водным массивом, ослепительно сверкающим в солнечных лучах.
Прямо перед ними из моря резко вздымалась череда островов, увенчанных поваленными ветром деревьями и храмовыми постройками.
– Это Зубцы Бога? – поинтересовалась Миуко.
– Лучше бы так и было! – каркнул Гейки. – Я устал!
Они понеслись к самому большому из островов, где в укромной бухте на своих причалах мягко покачивались несколько лодок. Над каменистой бухтой вдоль края утеса поднималась широкая тропа, уходящая к алым вратам духов, которые вели к храмовому ансамблю, состоящему из одноэтажных зданий, увенчанных сверкающей черепицей цвета индиго. С высоты птичьего полета Миуко открывался потрясающий вид на храмовые сады, где жрецы в соломенных шляпах занимались выкапыванием из земли батата и собиранием бобов со стеблей.
Когда тень Гейки проскользнула над ними, жрецы подняли головы, вскрикнув от удивления. Миуко смотрела, как они бросают свои инструменты и семенят по каменным дорожкам к центру ансамбля.
– Что ж, – с усмешкой сказала она, – полагаю, мы привлекли их внимание.
Из недр храмовых зданий зазвонил колокол.
Гейки, из уважения к жрецам,
Миуко соскользнула с его спины и похлопала его по одному из ярко-синих крыльев.
– Ты спас мне жизнь, – пробормотала она.
– Не за что, – ответил Гейки, а затем, каркнув, добавил: – А теперь, если позволишь…
Миуко вежливо отвела взгляд. Когда она обернулась вновь, Гейки уже принял человеческое обличье, только без перевязи, а его тонкие черты лица были столь приветливы и знакомы.
– Означает ли это, что твой долг возвращен? – спросила она.
– Ох. – Он провел рукой по своим непокорным волосам. – Это случилось, когда мы выехали из Коэвы. Подхватить тебя в воздухе, пока ты не превратилась в лепешку, было ради забавы.
Она нервно теребила кончики своих перчаток.
– Значит, ты… Значит, ты свободен, да?
Гейки фыркнул.
– Я не брошу тебя на съедение кучке жрецов, Миуко. Неизвестно, какие пытки они придумают…
– Пытки?
– Шучу! Может быть! Я не знаю. Но ты будешь не одна. – Он усмехнулся. – За какого друга ты меня принимаешь?
Миуко улыбнулась, но выражение ее лица изменилось, когда жрецы начали спешно спускаться с холма к вратам духов.
– В чем дело? – спросил Гейки с ноткой раздражения. – Разве ты не счастлива? Я думал, ты именно этого хотела.
– Так и есть. Я просто… Что, если они такие же, как жрецы в Нихаое?
Боюсь. Злятся. Надвигаются с заклинаниями и факелами.
– Мы улетим. – Он сказал это так просто, как будто жрецы, каковы бы ни были их намерения по отношению к Миуко, значили не больше, чем муравьи на ее пути, что напомнило ей о том, что она уже не та Отори Миуко, которая покинула Нихаой семь дней назад.
Она была не одинока.
– Это будет опасно, – предупредила она Гейки. – Путешествовать с шаоха.
– Эх. Типа до этого не было опасно?
Теперь она могла различить черты ближайших к ним жрецов, алые ленты на их простых одеяниях и полотняные платки, повязанные вокруг голов.
Протянув руку в перчатке, Миуко сжала руку Гейки.
Сначала он удивился, возможно потому, что ацкаякинасу никогда не держались за руки. Но затем он сжал ее пальцы, и развернувшись, они вместе встретились лицом к лицу с приближающимися жрецами.
30
Дом декабря
Миуко зря беспокоилась, потому что жрецы Дома Декабря оказались совершенно не похожими на жрецов Нихаоя. Начиная хотя бы с того, что они не отличались угрюмостью. Вскоре у врат духов собралась небольшая группа, которая приветствовала Миуко и Гейко широкими улыбками и низкими поклонами, а услышав ее рассказ и увидев синее пятно, расползающееся по ее рукам, они не отшатнулись и не напали. Вместо этого они гремели своими молитвенными четками, окрашенными в различные оттенки индиго, и воодушевленно переговаривались друг с другом, прежде чем снова приняли свои, более сдержанные (хотя и не менее дружелюбные) выражения на лицах.