Тысяча шагов в ночи
Шрифт:
Надежды Миуко развеялись, словно воздушный змей, не сумевший лететь без ветра.
– Что с ним случилось?
– Кого это волнует? Теперь, когда я стал наследником Омайзи. – Туджиязай снова рассмеялся, и Миуко поняла, что он смеется над своей жестокой шуткой, завладев самым дорогим сыном своего древнейшего врага. – У меня есть все шансы уничтожить их клан, не оставить ни единого колышка их жалкой империи.
– Ты не можешь этого сделать!
Он прервался, и на губах заиграла улыбка, как будто возражения забавляли его.
– Почему нет?
– Так много людей
– Разве это не достойная цена? За свободу? От этого? – Он мягко потрепал девушку за узел в волосах. – Только не говори мне, что ты счастлива под каблуком Омайзи? Не говори, что считаешь справедливыми возведенные ими порядки Ты женщина и служанка, Ишао. Не говори мне, что в Аваре, как тебе теперь стало известно, правила не связывают тебя с мужчиной и домашним хозяйством, которое ты должна вести ради него. Не говори мне, что не страдала от этих ограничений.
Она не могла согласиться принести народ Авары в жертву ради уничтожения Омайзи, как и не могла не согласиться с тем, что остальная часть сказанного Туджиязая была правдой.
Она была связана. Действительно закована в кандалы.
Слои общества при Омайзи не были справедливыми.
– Не говори мне, что не разнесла бы все на куски, будь у тебя шанс, – пробормотал доро ягра, и его пальцы слегка коснулись ее ключицы. – Я могу подарить тебе этот шанс. Прошлой ночью я почувствовал, как в тебе бурлит сила… и желание.
Монстр.
Королева.
Богиня.
«Да», – прошептал голос внутри нее.
Миуко вырвалась из его хватки.
– Единственное, чего я желаю, – это свободы.
– Почему? – Голос Туджиязая стал раздраженным. – Бежать, умоляя, к жрецам Амьюнаса? Чтобы избавиться от единственного, что делает тебя хоть сколько-нибудь ценной?
Другая девушка, возможно, восприняла бы это как оскорбление. Но для Миуко – которая большую часть своей жизни считала себя некрасивой и бесполезной и которая только на прошлой неделе обнаружила, что обладает рядом других качеств, как храбрость, выдержка, стойкость и верность, например, которые совершенно недооцениваются в женщинах, – в этом не было ничего особенного. Возможно, она и не понимала, как вписаться в этот мир, потому что больше не была простой девушкой из прислуги, но Миуко знала себе цену.
Она рассмеялась. Ее смех разнесся по садам, прокатился над нижними этажами замка, крышами и кронами деревьев, прежде чем присоединился к горному ветру, свободному, даже если сама Миуко не была таковой.
Поначалу Туджиязай выглядел растерянным. Затем улыбнулся.
– Ах. Хоть мы и связаны, мы двое, как темная и светлая стороны луны связаны навечно, ты по-прежнему веришь, что сможешь сбежать от меня.
– Да, – сказала она. – И я обещаю тебе, что не перестану пытаться.
– Почему? – Он озадаченно нахмурил брови. – Ради Гейки? Ты никогда больше не увидишь ацкаякина.
Уверенность Миуко пошатнулась.
– Ты этого не знаешь.
–
Она резко повернулась к нему.
– Что значит «исчез»? – В ее голове промелькнули образы Гейки, пронзенного одним из охотничьих ножей, Гейки, лежащего лицом вниз в ручье, Гейки…
Нет.
Туджиязай играл с ней. Он был вынужден делать это.
– Откуда ты знаешь? – огрызнулась Миуко.
Принц-демон смотрел на нее горящими глазами, и его безмолвие было настолько тревожным, что Миуко отступила на шаг, отчего еще один клочок травы засох у нее под ногами.
– Туджиязай? – Неуверенность сквозила в ее голосе. – Скажи, что ты ничего с ним не сделал.
В ответ он лишь улыбнулся.
26
Цена мести
Запертая в своей комнате в башне на весь остаток дня, Миуко решила, что лучший вариант действий – ждать у двери, а когда войдет следующий человек, ударить его по голове и побежать в сторону сада, где по крышам пробраться в помещения для прислуги, как делал это Туджиязай, когда был человеком. Оттуда она смогла бы найти выход из замка. Ради этого она поставила около порога кувшин с водой, чтобы воспользоваться им, когда представится возможность.
Однако, как назло, следующим вошел Туджиязай.
Кувшин опустился.
Туджиязай изящно отмахнулся от него, и тот выпал из рук Миуко и разбился вдребезги о пол. Миуко выругалась.
Держа под мышкой бумажный сверток, Туджиязай закрыл за собой дверь.
– Какое странное применение кувшину.
Она отступила назад, настороженно наблюдая за ним.
– Почему ты так пятишься? – Доро ягра усмехнулся. – Ты ведь не краб.
Миуко не улыбнулась.
– Сегодня вечером ты поужинаешь со мной.
– Нет.
Как будто не услышав отказ, он положил бумажный сверток на матрас.
– Это для тебя, – произнес он.
– Что это?
– Подарок.
– Еще один?
Он слегка улыбнулся.
Под его выжидательным взглядом Миуко развязала бечевку и раскрыла бумагу. Внутри оказались парадные одежды, расшитые золотыми цветами и фазанами, летящими по небу, прикрыв солнце в хвостовых перьях. Приподняв тяжелый воротник, она задумалась, из чистого ли золота были эти нити.
Гейки знал бы.
Если бы он был здесь.
Если он еще был жив.
– Я не знаю, что сказать, – искренне произнесла Миуко.
– Не говори ничего. Надевай это.
– Я уже одета.
– Ты ведь можешь и раздеться, не так ли? – принц-демон снова улыбнулся. – Или я должен тебе помочь?
Зная, что он снова начнет угрожать жителям замка, если она откажется, Миуко повернулась к нему спиной, пытаясь развязать узел на поясе. Она позволила одеянию медленно соскользнуть с плеч, каждую секунду ощущая пристальный взгляд Туджиязая на ее затылке, шее, тонком нижнем белье.