Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе
Шрифт:
Как и «Шпионка Гарриет», роман «Убить пересмешника» (1960) представляет нам мир глазами девочки – правда, в данном случае уже выросшая Глазастик рассказывает нам историю своего детства. Она легко возвращается в сознание своего детского переживающего «я», а затем плавно переходит обратно в состояние взрослой и умной женщины, готовой уточнить и пояснить историю Глазастика-ребенка. Представленные в романе двойное сознание и двойная идентичность (маленькая Глазастик и взрослая рассказчица) во многом объясняют, почему у него сформировалась именно такая аудитория: «Убить пересмешника» – книга-перекресток, интересная не только детям, но и взрослым. Может быть, особенно взрослым. Харпер Ли дает уже выросшим читателям возможность вернуться в детство и заново прочувствовать все горести того времени: обостренное чувство несправедливости мира, лицемерие взрослых и ощущение собственной крайней беззащитности. Однако мы можем погрузиться
«Убить пересмешника» переносит нас в сознание ребенка, но также, исходя из необходимости самопознания, говорит о значимости оценки, идентификации и эмпатии. «Нельзя по-настоящему понять человека, пока не станешь на его точку зрения… Надо влезть в его шкуру и походить в ней», – говорит Глазастику ее отец, адвокат Аттикус Финч. И в конце романа нас ждет изумительный момент, когда повествование от лица Глазастика постепенно переходит в повествование от третьего лица: стоя на веранде Страшилы Рэдли («В первый раз я увидела наш квартал с этой стороны»), она описывает события своей истории с точки зрения Рэдли. Внезапно мы понимаем, что она усвоила мудрость отца и сумела «влезть в шкуру» соседа. В некотором смысле «Убить пересмешника» – это тот роман, который инициировал поворот к умению сопереживать как главной общественной добродетели в книгах, относящихся ныне к категории young adult (подростковая литература, или, дословно, «литература для молодых взрослых»). Такой подход диаметрально противоположен жестокости «шпионки» Гарриет с ее блокнотами {275} .
275
Ли Х. Убить пересмешника / пер. Н. Галь, Р. Облонская. – М.: АСТ, 2022.
Мы знаем, что переворот в сознании Глазастика – обретенная способность видеть глазами других людей – изменил ее мировоззрение: в итоге вся ее история оказывается мощным высказыванием о расовой несправедливости на Глубоком Юге во времена Великой депрессии. Ее опыт превратился в книгу, и она вписала себя в историю – во всех смыслах. Что же касается Гарриет, то нам сложно судить, какое влияние оказал на юную «шпионку» совет Оле-Голли, полученный после того, как содержание ее записей стало достоянием общественности. Но поскольку Гарриет не отказывается от мечты стать писательницей, есть немалая вероятность, что когда-нибудь ее врожденная любознательность победит холодную нелюбознательность, а сострадание сумеет взять верх над жестокостью и необузданностью.
Роман «Убить пересмешника» открыл многим американским читателям глаза на расизм в отношении чернокожего населения США и расовую несправедливость. Это знаковое произведение в контексте роста взаимопонимания и сопереживания в обществе. Но, как ни странно, персонажем, пробуждающим в читателе эмпатию, для многих становится не столько Том Робинсон (чернокожий, несправедливо обвиненный в изнасиловании и застреленный полицией при попытке сбежать из-под стражи), сколько Страшила Рэдли – белый, который убивает мужчину, напавшего на двоих детей, и не привлекается за это к ответственности.
Заставить нас переосмыслить свое восприятие таких романов, как «Убить пересмешника» (который неизменно входит в список рекомендованной литературы для американских старшеклассников), удалось лишь Тони Моррисон. Рассуждая в 1990 г. о белой культуре и литературном творчестве, она отметила «стратегическое использование черных персонажей для того, чтобы определить цели и подчеркнуть качества белых персонажей» {276} . Такой «безопасный» подход к конструированию героизма глубоко сомнителен по целому ряду причин, однако при этом неистребим в нашем коллективном литературном и кинематографическом воображении: он даже породил стереотипный образ, которому кинорежиссер Спайк Ли впоследствии дал название «волшебный негр». Это скромный черный персонаж с низким социальным статусом, который самоотверженно помогает белым героям на пути духовного роста. Персонажей, которых Ли имел в виду, действительно огромное множество: от Джима из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена и дядюшки Римуса из диснеевской «Песни Юга» до Реда из «Побега из Шоушенка» и Джона Коффи из «Зеленой мили». Своими бескорыстными поступками, которые редко воспринимаются как проявления героизма, они с готовностью выстраивают платформу для самосовершенствования протагониста.
276
Toni Morrison, Playing in the Dark: Whiteness and the Literary Imagination (New York: Vintage, 1992), 52–53.
«Сочувственный,
Тут же сам собой возникает вопрос: почему же раньше-то никто не проникался? И почему раньше среди протагонистов подростковых романов не было чернокожих девочек? Нет, справедливости ради, два таких произведения все же можно найти, но их разделяют 40 лет: «И грянул гром, услышь крик мой…» (1976) Милдред Тэйлор и «Мечты темнокожей девочки» (2014) Жаклин Вудсон. Однако роман Томас сумел задеть за живое разные категории читателей – и молодых, и взрослых – и прозвучал так, как подростковые романы звучат крайне редко. «Вся ваша ненависть» погружает читателей в сложные реалии движения Black Lives Matter при помощи вымышленных мемуаров, которые отражают правду и подлинность исторического момента. Эмоционально заряженное повествование от первого лица, из которого мы узнаем о проблемах афроамериканских сообществ и связанных с ними политических акциях, отсылает нас к движению #SayTheirNames («назовите их имена») и призывам почтить память жертв, выразить протест против их убийц и положить конец полицейскому произволу.
В начале романа мы слышим пронзительный крик черной девочки-подростка Старр Картер: у нее на глазах белый полицейский только что застрелил ее друга Халиля. «Сто-пятнадцать» принял расческу Халиля за пистолет. «Нет, нет, нет… – это все, что мне удается сказать», – вспоминает Старр о событиях того вечера. Оказавшись между двух огней (с одной стороны местные наркоторговцы, которые требуют, чтобы она молчала, с другой – активистка-адвокат, призывающая ее дать показания), Старр пытается все-таки собраться с духом и высказаться: и в суде, и в ходе уличных протестов, вспыхнувших после того, как суд не признал полицейского Брайана Круза-младшего виновным в убийстве Халиля Харриса.
Организация «Право на правду» предоставляет Старр бесплатные услуги правозащитницы по имени Эйприл Офра, которая уговаривает героиню не молчать, потому что важны не только Халиль и Наташа (подруга Старр, которую тоже застрелили, когда героине было девять лет), но и она тоже: «[Важна] ты и твой голос», – говорит она Старр. После гибели друга Старр начинает понимать, как необходимо порой нарушать молчание: «Какой смысл в том, что у тебя есть голос, если ты молчишь, когда нужно говорить?» {277} Старр – героиня поневоле («Я себя смелой не чувствую»), однако ей удается отыскать «крохотную, но смелую часть себя» и рассказать суду присяжных правду. Ее показания никак не влияют на исход заседания, но затем, во время акции протеста, которая вскоре оборачивается погромами и поджогами, Старр уже решительнее прибегает к помощи голоса – своего «самого главного оружия» – и снова выступает с речью. «Я не из тех, кто любит хвататься за оружие. Я из тех, кто любит говорить», – замечает она, в очередной раз подтверждая прописную истину о том, что перо сильнее меча.
277
Томас Э. Вся ваша ненависть / пер. Н. Зркха. – М.: Popcorn Books, 2019.
Финал романа дает надежду на исправление ошибок прошлого и изменение мира к лучшему. Рассказав в настоящем времени свою историю, которая с ходу бросает читателя in medias res – в самую гущу событий, – Старр вдруг переключается на слог бардов, гриотов и сказителей, вспоминает своего друга Халиля уже в прошедшем времени и дарует ему бессмертие, как героям прошлого. Она воспевает Халиля, как Гомер воспевал Ахиллеса: «Жил-был мальчик с глазами цвета лесного ореха и ямочками на щеках. Я звала его Халилем. А весь остальной мир называл его бандитом. Он жил, но совсем недолго, и я всю оставшуюся жизнь буду помнить, как он умер. Сказка? Нет. Но я продолжаю верить в счастливый конец». Затем она перечисляет имена жертв полицейского произвола в обратном хронологическом порядке, пока не доходит до «мальчика Эмметта», «которого в 1955 году никто не хотел признавать жертвой». Речь идет об Эмметте Тилле, 14-летнем афроамериканце из Чикаго, которого линчевали в штате Миссисипи: это крайне жестокое убийство послужило мощным катализатором движения за гражданские права. Свои мемуары Старр завершает словами: «Я никогда не сдамся. Никогда не замолчу. Обещаю».