Тюрьма
Шрифт:
— Как вы решите, гражданин майор.
— Вон как! Это и ежу понятно… Бедарев тебе, стало быть, не по зубам — умник, нет на него управы?
— Я... У меня записано, когда он уходил к врачу... когда…
— Давай сюда… Так, так… Ну держись, Бедарев!
Что он к нему привязался, к этому Бедареву, думает он, зачем он ему нужен? Он же осужденный, даже мне понятно, срок у него… Чего же он от него хочет?..
— К врачу… А ты откуда знаешь, что он к врачу?
— Разговор в камере… Они считают, он… тоже работает на… вас.
— Тоже! А почему они… считают? Или он сам сказал?
—
— Какое письмо? Фотографию?
— У них был один… до меня. Я не застал.
— Так, так…
— Бедарев на себя получил, а письмо для другого. И фотография для него. А Пахом… то есть, Костров не верит. Не ему, говорит, врешь. Фотография… ребенок, не похож. То есть, не тому, мол, письмо. Бедарев и для Кострова передал письмо, то есть, взялся передать, а Костров говорит, оно у следователя. Из-за того у них драка.
— Ну и рассказчик из тебя, Тихомиров. Неужели доцент?.. А что он к врачу ходил, откуда тебе известно?
— Я не… знаю, но вертухай… То есть, дежурный каждый раз кричит: «Бедарев, к врачу!» Но когда к врачу вызывают, минут десять-пятнадцать, а он…
— Что «он»?
— А он, другой раз, час, полтора отсутствует. А то и больше. У нас нет часов, гражданин майор.
— Вон как! Час-полтора?
— Не меньше. Приходит веселый, довольный, от него… вином попахивает, в камере очень чувствуется.
— Ну сука, ну блядина!
— Он видно, заметил, не знаю, правда, как, но… Хитрый, гражданин майор, опытный человек! Заметил, что я… Ну и… дружить с ним у меня не получилось.
— Дру-ужить? Да ты у нас гимназист, Тихомиров! Да, с интеллигентами и в цирк ходить не надо.
— Вы же сказали, сблизиться…
— Вот что, Георгий Владимирович, давайте еще разик попробуем, дадим тебе шанс. Пойдешь…
— Куда скажете, гражданин майор.
— Так-то оно так, само собой… Но дело, учти, ювелирное. Проврешься, пеняй на себя. Пойдешь на спец.
— Спасибо, гражданин майор.
— Спа-а-сибо? Ну даешь! Погоди, мы потом сосчитаемся. Камера будет на троих, не возражаешь?.. Ну и ладно, очень тебе благодарен за согласие. Может, четвертого кинем для… Чтоб не так скучно. Работа, повторяю, ювелирная. Сначала вы будете… вдвоем. Есть у нас еще один интеллигент, писатель. Тот самый, которому письмо с фотографией. Соскучился по интеллигентским разговорам? Книги, кино, театр, советская власть — очень она вам, интеллигентам, не угодила, культ личности, евреи, коллективизация, демократия, законность, кого расстреляли, кого не расстреляли… Что еще? Сам знаешь. И он соскучился, и ему того надо. Вот вы и поговорите. Пусть намотает! Малый он смирный, не то что Бедарев. Интеллигент, как и ты. Но… позубастей, побойчей. С ним сможешь и… подружиться…
— Какая у него статья?
— Статья у него самая, можно сказать, серьезная, а по нашим… гуманным временам, самая плевая — до трех лет. Дешево хотят отделаться господа интеллигенты. Никуда он не денется, так и будет добирать — к трем да к трем. Никогда не уйдет. Антисоветчик, сука. Крест на брюхе. Верующего косит. С ним будешь неразлей-вода. Понял?
— Понял, гражданин майор.
— Но это не все. Через неделю, когда… сдружишься, к вам придет
— Кто?
— Да не пугайся, мужик ты или баба? Насчет тебя я с ним отрегулирую, поставлю условие, ему деваться некуда. Если он тебя тронет хоть пальцем… Я его, вроде, под тебя посажу, он за тебя головой ответит, а ты… У него у самого рыльце в пушку, у Бедарева, успокойся! Умный-умный, а с писателя ничего не поимел. Усек, или еще объяснять?
— Понял, гражданин майор.
— Тут в том будет… ювелирная, что Бедарев сам захочет посчитаться с писателем, он на него тянет, как же — тот его размотал, выкупил! И через это вся тюрьма будет знать, кто такой Бедарев — усек? Не спрячется. И на зону потянется. Я ему устрою зону, он мне заплатит за… выпивку с закуской. По стене размажу умника. И заодно писаку дотянем. Гляди на него, вот он… Погоди, ты когда пришел на тюрьму?
— В конце января, гражданин майор.
— Числа какого?
— Тридцать первого января.
— Так ты его должен знать? Ну-ка погляди!..
— Н-не… помню. Там много было, на сборке…
— Не помнишь?.. А теперь не забудешь, разберешься?
— Разберусь. Теперь я… кажется, во всем… Я и в себе разберусь, гражданин майор.
— Вон как! Ну-ну. Значит, наши беседы на пользу? Мы не только наказываем, Тихомиров, мы воспитываем. Первая, как говорится, задача нашего гуманного общества… Первая. Но запомни, Тихомиров — не… последняя. Если что, если хотя одна живая душа узнает о нашем с тобой разговоре…
— Я и это запомню, гражданин майор.
— Тогда у меня все. Удачи тебе… гимназист.
9
Сломался сон. Главная моя защита и крепость не выдержала. Рухнула. Пала. Расхвастался. Вот уже неделю засыпаю под утро. Сны липкие, неотвязные, перед глазами кружится, в голове стучит… Не умолкают. Говорят, говорят… Разве на самом деле они т а к говорят? Так… д у м а ю т ?
Целый день потом я квелый, сонный и не понять — сплю или… Как происходит с человеком такой… п е р е л о м? Да не перелом сна, тут медицина. Что человека ломает, что способно… переломить, дать ему силу, возможность опомниться, осознать себя?.. Раскаяние? Конечно! Понимание своей вины, своей беды, непременной погибели, если не сможет, не решится — если не п о г у б и т с е б я !
Кружится и кружится перед глазами, стучат слова…
Растерялся человек, испугался, доплыл, на все способен, все может себе позволить, он и всегда был готов, всю жизнь так жил, но… вдруг. Как происходит это — в д р у г ? Есть предел, думаю, у каждого свой, но если человек еще жив, если способен вспомнить о том, почему и за что это с ним, понять — сам виноват, заслужил, а потому единственный выход — остановиться, сейчас, в эту самую минуту, еще одна — и будет поздно, уже не остановишься, ничто и никто не остановит… И тогда он говорит себе: все, дальше я не пойду, по вашей дорожке — не пойду, потому знаю — к у д а . И тогда поднимается, все превозможет, ото всего откажется — готов погубить душу, идет хоть на смерть, что-то говорит в нем, он не знает что, но понимает: вот его спасение — в погибели…