Шрифт:
День 1
Вы приходите домой, а у вас пропадают одни тарелки, но появляются новые. Звонит телефон:
– Можно Н.?
– Вы ошиблись.
– Да нет же, вчера мы договорились, что я перезвоню, где он? Мне надо с ним поговорить!
Бросаем трубку. Идиот какой-то. Откуда эта картина? У меня такой не было. Пойду-ка я отсюда.
Выходим на улицу. Кому-то кричат. Идем дальше. На
– Эй, Н., что не отвечаешь?
Хочется пробормотать что-то, но язык прилип к небу. Опять Н.?
Ускорить шаг. Пойду выпью кофе. Заходим домой, опять эта картина, с ума я схожу, что ли. К черту её, завтра выброшу. Нет. Лучше! Подарю фрау Марте, она вечно на что-то жалуется. На картине как раз открытое море, а она боится открытых пространств.
Где же сахар? Я его вчера покупал.
Ночью снова звонок. Отвечаю «Н. нет», привык уже.
День 2
Тарелки вернулись. Какие-то новые цветы. Хотел отнести картину фрау – голая стена. Она что, мне приснилась?
День 3
Плохо сплю. Опять просили Н. по какому-то делу государственной важности. Сломалась плита, которой я не пользуюсь. Странно. Лучше бы сломался телефон.
Впервые пациент отказался от моего лечения. Главврач опровергает мои диагнозы.
Обнаружил полотенце на двери спальни. Никогда его так не вешал. Может, надо в отпуск.
День 4
Сахар я не покупал. Но он есть. Начинаю записывать, по карманам бумажки. Голова кругом. Перчу мясо – оказывается, это корица. Отплевываюсь. Это корица Дианы. Оставила, когда убегала к своему примодненному дрищу. Конечно, торопилась. Сзади стоял я с молотком.
Нет, конечно, я бы ее не убил. И не собирался, я просто чинил полку. И она очень уж медлила, а мне тошно ее терпеть. Решила уходить, уходи. Не надо вот этих соплей, я буду скучать, а можно мне навещать кота. Шутка, нет у нас кота, хотя она хотела.
День 9
Никогда не было такого, чтобы все диагнозы за неделю неверны. Не может быть. Язву не могу поставить? Аппендицит?
Умываюсь. Вытираю лицо. Не узнаю голубое полотенце. Это мой нелюбимый цвет с тех пор, как мать порола меня похожей тряпкой. Какого черта оно здесь делает…
День 13
Опять не мог найти полотенце. Было в стиральной машине. Но она же давно не работает…
День 81
Тело
Маша
Пять
В семье не без урода, и в нашей семье урод я. Мама часто говорила, что я особенная. Началось это в детстве. Мне пять лет, я прихожу с танцев и реву, потому что мне не нравится партнер:
– Я не могу с ним танцевать, он плохо ведет, наступает на ноги… Почему у всех нормальные мальчики, а у меня…
– Вечно у тебя все виноваты, только не ты. Ну, конечно, ты же у нас особенная, у тебя всё не как у людей!
Через год она снова выйдет замуж. Новый муж будет из тех, чужих, с кем она была мила и дружелюбна. Она скажет, что он особенный, но не такой, как я. Зарабатывает, красивый, приятно подругам показать, удобный, потакающий ей.
Я плохо понимаю эту особенность. Ее заслужить как-то надо? Или это хаотичный подарок судьбы? Все вокруг стали особенные, успешные: занимаются любимым делом, работу 5/2 презирают, на выставки ходят, кофе из модных стаканов пьют. Общество отслеживает их по соцсетям как Боинги по флайтрадару. Кто-то снимает частные самолеты на пару часов для фотосессий или эконом-вариант – Бэнтли для фото маникюра на фоне руля. Все так бездушно, но так красиво. А я что, хуже? Я тоже хочу признания, чтобы меня общество любило, кофе хочу из стакана пить.
Двадцать один
Осень 2014-го была как картинка с выставки. Был уже октябрь, а лето все не капитулировало. Фотогеничная Москва, желтая и красная, сияла под солнцем. Старые здания расправляли плечи и впитывали последние лучи – впрок. Временами шел дождь, и тонкие лужи отражали довольный город. Такая осень, с разноцветными деревьями, дорожками в желтом клене, очень идет Москве.
Вечерами на улицы выходили не только влюбленные школьники, но и все-все, пожилые, больные, занятые. Пенсионеры одевались в лучшее. Собака выгуливала детей. Мальчишки дарили своим первым возлюбленным букеты из клена. Влюбленная парочка прошла мимо, над чем-то тихо смеясь.
Черт, откуда здесь лужа? Гневно тру джинсы, размазывая по ним грязь. Иду домой переводить, писать диплом, стирать джинсы. Мне 21, у меня тоже «молодость». Как и у моих коллег. Вообще особенная, независимая и успешная я жила на лирической окраине города, где у метро меня каждый вечер встречали гости столицы с комплиментами и предложениями купить краденые яблоки Джобса. Но потом мой дом на окраине снесли, и в силу непреодолимых семейных обстоятельств я попросила временного убежища у друзей. Катя с Аней – вполне себе томные барышни, но это поодиночке. Стоит им встретиться, и они превращаются в банду городских пиратов и чинят разбой. Иногда Катя варит вкусные борщи и начищает дом до блеска, но сегодня не такой день.
– Машка, День учителя будешь с нами отмечать? – говорит Аня и взмахом Джонни Уокера приглашает меня за стол. Пока мы никакие не учителя, а Аня тут даже не живет.
– У меня горло болит.
– А ты с молоком пей! – смеется Катя.
И я еще не подозреваю, что завтра мы будем сидеть за кухонным столом и пить вино, которое она украдет из бара.
Шесть
Когда я была стройной танцовщицей бальных танцев, мама не очень любила ходить на мои соревнования. Не просто не любила, а не ходила. Но однажды переборола себя, накрасилась, надела лучшее, пришла, расправила юбку, села. А тут я.