У кошки девять жизней
Шрифт:
— Кто? — поинтересовалась я.
— А вот это мне и предстоит узнать, — мрачно заметил он.
— Будете допрашивать всех подряд? — я скептически хмыкнула.
Можно подумать, этот человек признается в содеянном, как только увидит его грозную физиономию.
— Кстати, — продолжала я развивать свою мысль, — вполне могло случиться так, что отравить хотели не меня, а кого-то другого. Ведь пирожные ели трое.
— Да, но только с вами в последнее время случаются… разные неприятности.
Я возвела глаза к потолку. Ну вот, начинается!
— Вы подозреваете, что все эти случайности
— Перестаньте задавать глупые вопросы! — разозлился герцог в который уже раз, — вы и сами должны понимать это. В вас кто-то стрелял, раз, потом вы упали с лошади, это два, потом картина…
— Помилуйте! — взмолилась я, — картину-то оставьте в покое. Она свалилась сама.
— В моем доме картины никогда не падали.
— Значит, упадут, если их повесили на столь тонкие шнуры.
— Хорошо, — он скрипнул зубами, — ну, а лестница?
— Что лестница? — в том же духе спросила я.
— Кто-то столкнул вас с нее.
— Кто же, например? Там никого не было.
— Вы уверены? А раньше утверждали, что это сделал ваш пес. Значит, там его не было?
— Я его не видела, — я пожала плечами, — просто подумала, что…
— Ясно, — утверждающе кивнул он, — а кто первым нашел вас?
Я напрягла память. Кто нашел меня? Да никто, я сама встала. Потом ко мне подбежал Кадо, виновато виляя хвостом и скуля. Да, там была Луиза. Она еще спросила, жива ли я. Странный вопрос, если подумать, но в этом доме мне его задавали постоянно.
— Там была Луиза, — ответила я, — точно. Она убежала, потому что Кадо зарычал на нее.
— Луиза? — повторил герцог со странным выражением лица.
— Да, Луиза, — я состроила из себя полнейшую невинность.
— Понятно, — он поднялся на ноги, — тогда, вот что. Возвращайтесь в свою комнату и сидите там. Одна никуда не ходите. И не ешьте и не пейте ничего, не согласовав это со мной.
Я хотела спросить, как это он себе представляет. Я что, буду бегать к нему с каждым яблоком и спрашивать, можно это есть или нет? Глупость какая-то. Но спорить не стала, бесполезно. Только задержусь здесь еще часа на два.
— Ладно, — покладисто кивнула я, — не беспокойтесь. Дверь запру и подопру поленом.
Вышла в коридор, успев услышать, как он прошипел мне в спину:
— Очень смешно.
С этого момента все и началось. Всех слуг по очереди вызывали и допрашивали с пристрастием. Они все как один терялись, бледнели, краснели и тряслись, словно поголовно все были подкуплены. Неудивительно, если вспомнить ангельский нрав хозяина дома. Тут любой, даже самый невинный человек начнет думать, что свершил нечто противозаконное. Да и потом, у каждого есть мелкие грешки. Кто-то булочку в кухне стащил, кто тайком на свидания бегает, да мало ли, что еще.
Правда, никто не признался в содеянном, что тоже неудивительно. Лично я бы ни за что не призналась, особенно, когда против тебя ничего нет, кроме смутных подозрений.
Была допрошена даже Эмили, моя бессменная служанка. Это так подействовало на нее, что три последующих дня все валилось у нее из рук, она вздрагивали и оглядывалась. Видимо, беседа с герцогом произвела на нее неизгладимое впечатление.
— Госпожа, неужели,
— Конечно, нет, — отозвалась я более легкомысленно, чем хотела бы, — не могу представить тебя крадущейся со склянкой яда в руке. Ты бы его непременно выронила, а лицо при этом было бы такое, что и допрашивать не надо.
— Я никогда не стала бы этого делать, хоть озолоти меня, — твердо проговорила она, — но ваш муж считает, что это сделала я.
— Ха-ха-ха! Не обращай внимания. У него постоянно такое лицо.
— Но он сказал, что выведет меня на чистую воду, — не унималась Эмили.
— Не беспокойся, никто всерьез в это не верит. Это такой метод допроса. Запугать допрашиваемого до потери пульса.
Боюсь, я не восприняла это всерьез. Угроза моей жизни не произвела на меня впечатления. Но все-таки, я очень хотела посмотреть в лицо тому негодяю, кто отравил Кадо. Не знаю, что я с ним сделала бы. Но уж не стала бы задавать дурацкие вопросы. Поистине, тому типу не позавидуешь. Лучше ему не попадаться мне в руки. Когда на меня накатывает ярость, я перестаю себя контролировать.
Тем временем, обстановка в доме изменилась настолько, что скучной нашу жизнь назвать было нельзя. Во-первых, за мной постоянно наблюдали, и не только герцог, Эвелина и Этьен, но и все имеющиеся в доме слуги. Последние пялились на меня из всех углов, провожая сочувственно-заинтересованными взглядами. Это меня раздражало до безумия. Так и хотелось схватить кого-нибудь за шиворот и осведомиться, что за диковинные узоры он на мне обнаружил.
Доходило до смешного. Не успевала я поднести ко рту яблоко, уже проверенное и одобренное, как кто-нибудь, к примеру, Эвелина с криком: "Ты отравишься!" вырывала его из моих рук. Ну, как после такого сохранить благодушное расположение духа?
Если я отправлялась побродить по парку, ко мне приставляли непременно Этьена, вооруженного, вот смех-то, пистолетом! Пару таких прогулок я вытерпела, но в третий раз не вытерпела и сказала:
— Ты хоть ворону подстрелил бы, что ли. А то, даже обидно. Носишь его зря.
— Перестань, Белла, — укоризненно произнес он, — это не смешно. Твоей жизни угрожает опасность.
— Ну и где она, эта опасность? — фыркнула я, — что-то я не вижу за деревьями вооруженного до зубов отряда.
Но тут произошла самая странная вещь за прошедшее время. В кустах послышался шорох, а потом треск, словно кто-то с силой продирался наружу, ломая ветки.
Этьен подпрыгнул, оборачиваясь и выставляя вперед оружие.
— Кто там? — напряженно спросил он.
— Белочка, — предположила я.
Отмахнувшись от меня, как от надоедливой мухи, кузен решительно шагнул к кустам. Я пожала плечами. Пусть развлекается. А я пока посижу вон на той лавочке и отдохну от усиленной охраны.
Но до лавки я дойти не успела. Кто-то большой и темный выпрыгнул из кустов в двух шагах от моей персоны и молнией помчался по дорожке.
Иногда в такие моменты во мне срабатывает охотничий инстинкт. Не раздумывая, я бросилась бежать за ним, позабыв, что не вооружена, в руках нет даже самой завалящей палки и толку от меня в такие моменты куда меньше, чем от любого пса.