У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
Я закатил глаза. Хотел помочь… И ведь помог! Когда мы уже были возле моего дома, я поднял мальчика на руки и подошел к закрытой двери.
– Тебе повезло, что ты милый и симпатичный, - проворчал я, - иначе беды было бы не избежать… Это сейчас так, а когда ты станешь старше - никто не будет относиться к тебе со снисхождением. И знаешь почему? – я посмотрел на мальчика, а он в ответ только пожал плечами: - Потому что жизнь очень жестока.
Открыв дверь, я спустил Густава на пол. Тот сразу же побежал к пианино.
–
– Когда она почувствует себя лучше.
– Мне грустно, я скучаю по ней…
– А ты знаешь, что я делаю, когда мне грустно?
– Что?
– Я играю.
Я сел рядом с ним на скамейку у пианино, и мои пальцы заскользили по клавишам, изливая такую красивую, но в то же время очень грустную музыку. Вся та боль, которую я испытал, глядя на израненную Кристин, вырвалась наружу. Она больше не могла таиться у меня в душе, ведь была заперта там целый день и томилась, словно в тюрьме.
Моя Кристин сейчас в больнице и неизвестно, выживет ли она… Господи, за что ей это всё? За что? Если она чем-то провинилась перед тобой, Господи, то в следующий раз накажи меня. Меня, а не ее! Она должна жить, жить ради себя и ради своего сына. А я вытерплю все, если буду знать, что она счастлива.
Вдруг мне в голову пришла одна мысль: если она поправится – а я был уверен, что так и будет - то между нами все наладится. Такой преграды как Рауль больше нет, ведь он ушел, и, надеюсь, навсегда…
Но сможет ли Кристин полюбить меня? Значительный перевес был в сторону отрицательного ответа, но в душе все еще теплилась надежда. Я чувствовал себя отвратительно, ведь когда я лежал в больнице - она часто приходила и навещала меня. А я что? Сижу на своем складе и играю на пианино… Если бы она знала, что я все отдал бы, чтобы она жила, отдал бы даже свою жизнь…
Я взглянул на Густава, он сидел, закрыв глаза, и наслаждался музыкой. Странно, но этот мальчик любил музыку, он пропускал ее через свою душу, так, как и я…
========== Глава 36. ==========
Глава 36.
POV Эрик.
– Смотрите!
– воскликнул Густав, сидящий за пианино.
– Я играю!
Я отвернулся от окна, в которое уже смотрел около получаса, думая о Кристин. Мальчик за это время уже научился играть этюд «У Мэри был барашек». Я даже удивился, ведь дети в его возрасте учатся неделями, а он – всего за каких-то двадцать минут уже умел играть. Да, безусловно, он был похож на меня во всех отношениях. Он так быстро сообразил, что к чему и с волнением проходился пальцами по нужным клавишам… Я как будто смотрел на себя со стороны.
– Молодец, - сказал я, улыбнувшись ему, а затем поднял его на руки, - время для ванны!
– Но я не хочу в ванну… – Густав насупился и запротестовал.
– Но это нужно сделать, - я, не слушая возражений мальчика, отнес его в ванну, где все уже было приготовлено: а точнее – корыто
Мальчик вздохнул и стянул с себя рубашку. Я, до этого времени просто стоявший в дверях ванны, застыл: у Густава была родинка на груди в форме половины сердца. Она была маленькая и почти незаметная, но, увидев ее, - я врос в землю. Вы спросите, почему? Потому что у меня была точно такая!
Так много совпадений… Слишком много! Но он не может быть моим ребенком, просто не может! Я не достоин этого, я и подумать об этом не мог. Да, одно время я допускал до себя эту мысль, но не был уверен. Сейчас меня терзали сомнения, я запутался и не знал, что думать. Мой ли он сын?.. Или же Рауля?
Да о чем я вообще думаю, черт возьми? Конечно, Рауля. У такого урода, как я, не мог появиться такой красивый сын, а вот у смазливого виконта очень даже мог.
– Мистер Эрик, что с вами?
Я махнул головой и понял, что стою и смотрю на Густава уже несколько секунд.
– Что это?
– я кивнул на родинку. Мальчик сначала непонимающе нахмурился, а потом на его лице вдруг появилось выражение благоговения.
– Ах, мама говорит, что это мое отличие от всех, мой знак…
– Твой знак? – непонимающе переспросил я.
– Да, она сказала, что нам дарует их Бог.
Я взглянул в глаза ребенка, такие насыщенно зеленые глаза с длинными ресницами, и вновь увидел в них себя. Кристин, моя любимая Кристин, если это мой сын, то я никогда тебя не покину, даже если ты будешь прогонять меня - я всегда буду с тобой…
– Мистер Эрик? Я помылся.
– Тогда пора в кровать… – я постарался отогнать эти мысли хоть на время, но они снова и снова возвращались ко мне.
Я натянул на ребенка одну из моих рубашек и уложил в постель. Как бы я хотел, чтобы он был моим! Это ведь моя кровь, моя плоть, кусочек моей души… И я больше никогда не был бы одиноким. Он ведь такой талантливый и такой красивый. Я бы сделал его мастером своего дела, я был бы его учителем, и он был бы моим сыном.
Но это глупые мысли, Эрик, забудь! Он не может быть твоим. Ты провел с Кристин одну ночь, всего одну ночь, хоть и это и была самая лучшая ночь в твоей жизни. Но подумай - с Раулем она была четыре года, и тут даже и говорить не о чем – это его сын.
Я почувствовал, как на меня нахлынула волна ревности. Везет же таким ублюдкам, как он. И чем он заслужил это счастье?.. Я укрыл ребенка одеялом и поднялся на ноги:
– Отдохни, Густав, завтра мы навестим твою маму.
Я задул свечи и, спустившись вниз, сел на ступеньки. Была уже глубокая ночь, а спать вовсе не хотелось. Я просто сидел и ощущал всеми фибрами души, как меня гложут тяжелые мысли о судьбе моей любимой женщины. Как она? Что с ней? Я сижу здесь, как истукан, и жду непонятно чего, а она, возможно, сейчас умирает. Или уже умерла… Черт, о чем я думаю?!