У меня к вам несколько вопросов
Шрифт:
Джен Серено была либо из тех, кто всегда говорит без умолку, либо из тех, кто говорит без умолку, оказавшись лицом к лицу с женщиной, разрушившей жизнь ее мужа. У нее был встревоженный вид, и она наклонялась ко мне слишком близко, поэтому я была рада, что на мне маска. Мне казалось сомнительным, чтобы Гектор одобрил этот разговор, но ведь Джен никак не могла быть свидетельницей.
Я отошла в сторону, просто чтобы повесить платья обратно на вешалку, но Джен тронула меня за руку, словно боялась, что я сейчас улизну из магазина.
— Знаете, это было самым тяжелым в его жизни, — сказала она. — Он сказал мне это на нашем первом свидании. Я спросила его о самом
До меня дошло, что она хотела извинения. Вместо этого я сказала:
— Вам, наверно, много пришлось вынести.
— О! Ну, да. Но чем хорошо, что Робби будет давать показания, он сможет все прояснить. Нам столько всего пишут, звонят. Мы удалили «Фейсбук». Каждую посылку, какая нам приходит, мы должны лишний раз проверять, действительно ли мы это заказывали. Я понимаю, люди просто хотят справедливости, но они в такой неразберихе. Знаете, я как-то увидела на девушке футболку со словами «Это сделал муж» и спросила, что это значит (я думала, может, что-то из телепередачи), и она сказала, это значит, когда убивают женщину, это всегда муж или любовник. Нас приучили так думать.
Я хотела сказать ей, что футболка не так уж не права; проблема в том, что у Талии был не один партнер. И еще я хотела сказать, что, какие бы подозрения ни навлек на них Дэйн Рубра, я надеялась, что мои слова тоже что-то значат.
— Это такой огромный стресс для него, — сказала она. — Я знаю, ему станет лучше, когда мы пройдем через это. Знаете, мы приехали сюда вчера, потому что они думали, что позвонят ему до выходных, но упс! Я знаю, о чем они хотят его спросить, они хотят знать, почему его не расспрашивали подробней, и знаете, что он думает на этот счет? Его должны были расспросить подробней. Он так и скажет. Его должны были проверить на полиграфе. Тогда бы над нами не нависала эта туча подозрений. Они должны были изучить и его, и этого типа — вы же знаете слухи об этом типе, живущем в лесу? Они должны были изучить и других ребят, и даже девушек. Кое-кто из этих ребят, боже мой… Вы помните такого Крошку как-то там? Его не раз арестовывали за домашнее насилие. А он даже не был со всеми на той вечеринке! Его вообще спрашивали, где он был?
— Он наградил мою подругу раком груди, — вырвалось у меня.
— Простите?
— Неважно. Я рада, что вы понимаете. Все дело в том, что они почти ни к кому не присматривались.
Они выбрали одного парня, сказали, что это он, а на всех остальных закрыли глаза.
— Так и есть, — сказала она. — Так и есть. И, когда вы выйдете, когда дадите показания… вы ведь еще не ходили, нет? Вы так и скажете, я знаю. Может, вы даже скажете что-нибудь о том, что знали Робби, что…
Должно быть, у меня в глазах отразилась тревога, потому что она замолчала. Она сказала:
— Я вам все уши прожужжала. Можно вас обнять? Робби там кормит детей в кафе, и мне надо найти их, но мне просто хочется вас обнять.
Я позволила окутать меня рукавами ее шерстяного бордового пальто, ее нежными духами, завесой медовых волос. Джен собралась уходить, но через несколько футов обернулась.
— Думаю, она бы мне понравилась, — сказала она.
— Наверняка.
— Не знаю, понравилась бы я ей, — она рассмеялась. — Я была ни разу не крутой и не утонченной — просто книжной молью. Государственная школа в Нигде, штат Нью-Йорк. Но она бы мне понравилась.
Я сказала:
— Она всем нравилась.
Когда
Я заплатила наличными и, когда продавщица повернулась ко мне спиной, оставила на стойке двенадцать долларов мелочью и поспешила выйти, прежде чем она меня окликнула.
Встреча с Джен вызвала во мне тяжелое чувство, но все же я была очень рада, что Робби Серено женился на такой книжной мышке-болтушке из захолустной государственной школы.
На выходе из магазина я получила сообщение от Ольхи: «Ваш приятель ку-ку. Вам понравится». Ольха считал смешным называть Дэйна моим приятелем. За текстом следовала ссылка на «Ютьюб». Я стояла на тротуаре на ветру и ждала, пока она загрузится.
Очередное сообщение от Ольхи: «Начинаем совещание с судьей, убицца апстену». И гифка с котом, уставившимся на часы. Я выудила из сумочки беспроводные наушники и зарулила в кофейню.
— Здесь, в Керне, важная новость, — говорил Дэйн Рубра. Он с трудом переводил дыхание, сидя на кровати в номере отеля, а за его спиной было темное окно. Должно быть, он снял это прошлой ночью, после нашего разговора. — У меня есть эксклюзивные источники, так что здесь вам придется мне поверить на слово. Вот почему, слушайте, вот почему нужно везде ездить самому, почему нужно бывать на местах. Я постараюсь подбирать слова, но у меня теперь есть причина считать, что мы упускали нечто внушительное. Как я уже не раз упоминал, в Грэнби был учитель музыки по имени Дэннис Блох. Родился в апреле тысяча девятьсот шестьдесят второго, в городке Оливетт, штат Миссури. Не так давно преподавал в Провиденсе, штат Род-Айленд, но, похоже, уволился оттуда пару лет назад. Я оставлю ссылки по теме в комментариях, и я знаю, что вы все любите раскапывать такие вещи.
— Все, что я говорю на сегодня, это что Дэннис Блох мог знать что-то существенное об этом деле, что-то, что он должен был открыть двадцать семь лет назад. Этот человек оставался в сфере образования, он продолжал преподавать и иметь дело с другими подростками. Кого-то из них можно найти, они могут что-то знать. И еще. — Он приблизился к камере, чуть качнул головой, сжал челюсти, собрался с духом и продолжил: — Он мог иметь отношения с молодыми девушками, он мог заниматься этим не одно десятилетие. Вот что нам нужно: места работы, любые жалобы, поданные на него, текущая контактная информация. В частности, нам нужно все, что знает любой ученик Грэнби. Не слухи, окей? Не сплетни. Но непосредственные свидетельства: может, вы что-то видели, может, вы что-то знаете.
Я поняла, что стояла, оцепенев, прямо в дверях кофейни, не подходя к стойке. Я встала в конец короткой очереди, продолжая смотреть на свой телефон, пока Дэйн предостерегал своих подписчиков не приближаться к вам лично, не брать дело в свои руки, оставаться в рамках закона, собирать информацию.
— Это ради вашей же безопасности, — сказал он, — а также в целях достоверности расследования.
За спиной у него была навалена куча одежды на кровати. На электронных часах сверкнуло 00:00.
16
В тот вечер Фрэн заехала за мной и Джеффом и отвезла нас в кампус на вечеринку. Джефф включил на телефоне «Radio Ga Ga» и отчаянно разевал рот на припеве: эту песню мы ставили на повтор, когда Фрэн в обеденный перерыв вывозила нас на маминой машине из кампуса в бар «Фрогурт».
За последние четыре года меня всегда накрывало, когда я направлялась на ужин, выходила на пробежку или садилась в самолет и не могла не думать, что Омар все это время сидит в камере.