У врага за пазухой
Шрифт:
Именно от Федора я узнаю самое странное - то что половина работников отправлена в отпуска и командировки, а главред ночами спит на диване в приемной и не ходит никуда дальше лифта.
Последнее вводит в ступор. Насколько я помню, это первый случай такой подготовки к любому форс-мажору. Все прежние громкие разоблачения проходили в штатном режиме. Для подстраховки в офисе редакции дежурил кто-нибудь из охранников бизнес-центра. А вместо личного телохранителя домой и из дома меня возил Ломоносов.
Поначалу
Первые дни со мной круглосуточно находится Ярослав. Мы вместе спим, вместе готовим и так же вместе работаем.
Мой сексуальный конвоир оказывается бесценным источником информации. Яр знает всех, о ком рассказала Галина Петровна. Благодаря ему за пару дней удается разобраться в сложных криминальных связях Китайца. А за третий день, когда Яр уезжает на работу, получается превратить эти знания в черновики статей.
– Мне теперь придется отдать тебе половину гонорара, - смеюсь я, лежа у него на груди после очередной эротической схватки.
– Я предпочитаю брать натурой, - издевается это голое совершенство.
– Обязательно передам Ломоносову, что ты его хочешь.
Кошусь на цветы, которые он сегодня принес. Мой первый букет за... О периоде лучше не думать. Муж никогда не понимал подобных трат. А за трудовые подвиги на работе меня одаривали лишь красивыми бумажками в деревянных рамках и изредка премиями.
– Ломоносов? Извращенка! – Вольский переворачивается, подгребая меня под себя. – Все расчеты только с тобой! Никаких посредников или исполняющих обязанности.
– Там у нас еще Вика есть. Босс может уполномочить ее...
– Нет, - обрывает Вольский. – Я сказал. Обойдемся без замен. Справишься!
Он раздвигает коленом мои ноги и по-хозяйски устраивается между ними.
– Ничего, если я кое в чем признаюсь? – Облизываю губы.
– После того, как ты попросила сделать какую-нибудь фигню, чтобы не влюбиться... – хмыкает.
– Можешь признаваться в чем угодно.
От довольной мужской улыбки слепит глаза и царапает за ребрами.
– У меня никогда в жизни не было столько секса! – Прикрываю рот ладонью. Стыдно. – Даже в оба медовых месяца.
– Все было так печально?
– Тогда мне казалось, что неплохо.
– С твоим темпераментом и неплохо... – Яр сочувственно качает головой. – Хронический недотрах. Страшная штука.
– Я дотрахивала себя работой. Одно компенсировало другое. Справлялась.
– Ну-ну...
– Не нукай! Кто ж знал, что на свете существуют такие озабоченные самцы?!
Я искренне надеюсь свести свое признание к шутке, но поздно. Взгляд карих глаз становится серьезным.
– И этот... недопробег был только с мужьями или вообще? –
– Вольский! – Вспыхиваю.
– Ты пытаешься узнать, сколько мужчин у меня было до тебя?
– Нет! Прикидываю, столько мне еще отрабатывать за этих ленивых мудаков.
– У меня здоровья не хватит! – смеюсь. – Давай считать, что ты уже отработал за весь мужской род! Можешь с чистой совестью спасать других женщин.
– А может, не нужно других?
– Что ты имеешь в виду? – Невольно задерживаю дыхание.
– Поехали куда-нибудь после того, как здесь все закончится! Европа, острова – любое направление.
– Ты и я?
– Нам хватит.
– Хочешь подарить на прощание правильный медовый месяц? Чтобы было с кем сравнивать на будущее? – Через силу заставляю себя улыбнуться.
– А если не на прощание?
Яр целует меня в один уголок губ, затем в другой. Словно стирает своими поцелуями всю напускную храбрость.
– Можно как-то без намеков?
– За ребрами теперь не просто колет. Там все болит и вздрагивает.
– Давай попробуем... отношения, - произносит с паузой, будто самому дико от этого слова. – Со всей этой конфетно-букетной херотенью, ресторанами и знакомствами с родней.
Глава 46
Глава 46
После предложения Яра я не могу ни ужинать, ни спать. Впервые за время нашей близости не спасает даже секс.
Как последняя мазохистка я вспоминаю все, что Яр говорил о своей жене и о моем папе. Пытаюсь придумать, как преподнести ему правду. И не нахожу никакого выхода.
К утру от всех этих мыслей я сама не своя. Яр уезжает в офис, а мне становится так тухло и страшно, что решаюсь нарушить наши неписаные правила. Набираю Иру и, назвав адрес Вольского, прошу ее приехать.
К моему счастью, ухажер подруги все еще в командировке, а на работе никто не требует ее постоянного присутствия.
Ира является через час. Вооружившись пиццей, она свободно проезжает мимо телохранителей на улице. И в том же образе курьера проходит пост службы безопасности на первом этаже.
– Вот гады! Еще охрана называется! Пропустили и не спросили! – входя в квартиру, произносит она.
– Еще скажи, что тебе обидно.
– Конечно! Махровый шовинизм! Раз женщина, так сразу никаких подозрений. А если бы я была киллером?
– Тогда я бы уже лежала с пулей в голове. – Пристроив пиццу на тумбочку, обнимаю эту воительницу.
– Вот именно. Хорошо, хоть не изнасилованной. – Она приглядывается ко мне. – Впрочем, судя по уставшему виду, здесь и так мочалят неплохо.
– Как же я соскучилась по твоему острому языку! – Прижимаю ее к себе еще сильнее.