У времени в плену. Колос мечты
Шрифт:
До очаковской крепости караван добрался без каких-либо приключений. Там они остановились, чтоб сменить лошадей и купить провиант. Турок, доставивший им пастраму и вино, как увидал прекрасную Екатерину, на едином дыхании помчался к паше Мехмету, который как раз в то время находился в крепости, и, растянувшись перед ним на земле, глотая слова, стал рассказывать об увиденном чуде:
— О, паша! О, блистательный!.. Стоят под стенами крепости какие-то гяуры... Везут самую замечательную жемчужину, какую глаза мои когда-либо видели. Лицо ее белее лилий, глаза ярче звезд,
Распаленный словами турка, Мехмет-паша приказал незамедлительно доставить девушку.
Посланные янычары вернули караван с дороги.
— Мы не отдадим девушку! — заартачился постельничий. — Вот у нас бумага, что за нее уплачен калым!
— Идите к паше и оправдайтесь, — сказали янычары. — У нас приказ взять девушку.
Постельничий повернул обоз и все поехали к паше.
Турок, увидав сияющую красоту Екатерины, утратил рассудок.
Постельничий поклонился и сказал:
— Мы ехали своим путем, когда твои люди, о, паша, отобрали у нас невесту нашего господаря. Мы девушку взяли по закону, заплатили калым. Вот грамота.
Паша мельком взглянул на бумагу и ответил:
— Эта девушка останется тут. Мусульманка не может быть женой неверного.
— Просим, прощения, паша, но девушка той же веры, что и жених.
— Врешь, грязный гяур!
— Можешь сам спросить девушку. Больше мне нечего сказать!
— Скажи, свет очей моих, ты разделяешь с ними их неправедную веру?
— И я и весь мой род поклоняемся господу нашему Иисусу Христу! — подтвердила Кати.
— Ты отречешься, дитя мое! — нахмурившись, произнес паша. — Отвести девушку и ее служанку в башню и содержать там, пока она не отречется от ложной веры своей и не примет веру пророка нашего Магомета.
— А нам-то что делать, паша? — в недоумении спросил его Катаржиу.
— А вы можете ехать, куда ехали! Вас никто не держит! — указал на дверь паша.
— Не можем мы, сиятельный паша! Что скажет наш воевода, когда увидит, что приехали без девушки, за которой нас посылали? Как мне тогда оправдаться за деньги, которые я отдал? Вот и рассуди, премудрый, где тогда будет голова моя?
— Поступай, как знаешь, а девушка останется тут, — упрямо ответил паша и сделал знак слугам выставить его за дверь.
Вконец расстроенный постельничий ушел. Он тут же написал письмо воеводе и отправил его с конным нарочным.
— Я со всем обозом останусь у крепости, пока не получу ответа от воеводы, — сказал он гонцу.
Тем временем, паша призвал ходжу, показал ему кошелек с золотыми и сказал:
— Этот кошелек я отдам в твои руки, если тебе удастся сделать из гяурской юницы, что заключена в башне, добрую мусульманку.
— Постараюсь во славу аллаха! — ответил ходжа, с жадностью глядя на кошелек.
В тот же день пришел ходжа к плененной Екатерине и принес с собой коран. Раскрыв книгу он принялся читать нараспев. Девушка глядела на него сквозь ресницы и зевала от скуки.
— Дитя мое, — сказал ходжа, — откажись от
Но сколько ни пытался ходжа загнать заблудшую овечку в стадо аллаха, она никак не давалась в руки. День за днем, неделю за неделей приходил к ней турок и спрашивал:
— Молилась ли ты нынешним утром аллаху?
— Нет, не молилась, ходжа, — отвечала Екатерина.
— Не делала намаза? — уже вопил ходжа.
— Не делала... Я так сладко спала утром...
— Ахлах покарает тебя! Страшись его гнева! Он испепелит тебя!
Девушка притворялась испуганной и залезала под кровать, а ходжа ходил вокруг и кричал:
— Вылезай оттуда, негодница! Вылезай и читай молитву!
А Екатерина сидела тихо, как мышонок, и отвечала:
— Боюсь, ходжа!
— Кого ты боишься?
— Аллаха! Ты сказал, что он испепелит меня.
— О, Магомет, о, аллах! — хватался за голову ходжа, не зная, что ему делать. — Ты просидишь в этой башне до самой смерти! — вопил он. — Здесь ты сгинешь, если не примешь истинную веру.
Как-то раз после ухода ходжи Екатерина вылезла из-под кровати и подошла к зарешеченному окну. В ее полных слез глазах отразился клочок синего крымского неба. Вот уже месяц, как она заперта в этой башне, и никто не приходит освободить ее. Может, прав этот глупый ходжа, что она так и умрет в темнице?
Няня, видя слезы, текущие по ее щекам, всплеснула руками:
— Что видят мои глаза! Моя красавица плачет!
— Плачу, мамушка, — всхлипывая, проговорила Екатерина, — потому что по горло сыта этим дурацким ходжой, который все уши прожужжал мне своим аллахом! Глаза б мои не видели его!
— Не печалься, дитя мое! Избавлю тебя от этого червяка! Слушай, что я скажу: возьми вот эту копченую свининку и как только услышишь, что турок идет, тут же начинай есть.
Екатерина поступила так, как советовала няня. Увидав, как она ест запрещенное кораном свиное мясо, ходжа застыл.
— Выплюнь! — завопил он вне себя от ужаса. — Выплюнь эту гадость и помой рот! Три дня поститься будешь! О, аллах!
— Зачем выплевывать? — спросила Екатерина. — Окорок такой вкусный! Поросенок был упитанным, мясо прямо-таки тает во рту. Попробуй и ты кусочек, ходжа!
Ходжа стал размахивать руками и орать, как умалишенный:
— Сгинь, сгинь, нечисть!..
Но девушка начала преследовать его, бегая за ним по комнате с куском окорока в руке. Вконец загнанный старый ходжа, как слепой, нащупал дверь и побежал вниз по лестнице. Споткнувшись, он перекувыркнулся через голову и, охая и стеная, ощупывая бока, потеряв тюрбан, побежал к паше.