Убей меня нежно

Френч Никки

– Я на твоей стороне. Конечно. Но…

– Но ты хочешь узнать, что произошло.

– Да.

– Именно то, что произошло?

Я набрала в грудь воздуха и твердо сказала:

– Да, именно это.

– Ты сама попросила об этом. – Он налил себе еще вина, сел на стул и посмотрел на меня. – Я был на вечеринке в доме приятеля в Глочестершире. Кажется, восемь лет назад. Незадолго до этого я вернулся из Америки, где с напарником лазил по Йосемиту. Мы прилично набрались и хотели как следует поразвлечься. Там было полно народу, но я практически никого не знал, кроме парня,

который устраивал вечеринку. Выпивка текла рекой. Были легкие наркотики. Все танцевали, целовались. Стояло лето, на дворе было жарко. Несколько парочек уединились по кустам. Эта девица подошла ко мне и потащила танцевать. Она была под градусом и пыталась раздеть меня прямо во время танца. Я вывел ее на улицу. Она скинула с себя одежду, еще когда мы пересекали лужайку. Мы зашли за стоявшее там большое дерево; мне было слышно, как в нескольких ярдах от нас устраивается еще одна пара. Она без умолку говорила про своего парня, о том, как между ними произошла крупная размолвка, и о том, как она хочет, чтобы я ее трахнул, чтобы делал с ней то, чего не делал он. Так вот, я сделал именно то, чего она хотела. Потом она заявила, что я ее изнасиловал.

Повисла тишина.

– Она хотела этого? – спросила я тихо. – Или она просила этого не делать?

– Что ж, Элис, это уже интересный вопрос. Скажи, ты когда-нибудь говорила мне «нет»?

– Но…

– Я когда-нибудь тебя насиловал?

– Все не так просто.

– Занятия любовью – это всегда не так просто. Тебе нравится то, что я с тобой делаю?

– Да. – У меня на лбу выступили капельки пота.

– Когда я тебя связывал, ты просила меня остановиться, но тебе это нравилось?

– Да, но… Это отвратительно, Адам.

– Ты сама просила об этом. Когда я…

– Довольно. Это все же не так просто, Адам. Это зависит от намерений. Ее, твоих. Она хотела, чтобы ты остановился?

Адам отхлебнул еще немного вина и медленно проглотил.

– Позже. Она хотела, чтобы я вовремя остановился. Ей хотелось, чтобы ничего не было, это точно. Она хотела, чтобы вернулся ее парень. Что ж, мы всегда хотим изменить то, что уже сделали.

– Давай проясним. Не было ли такого момента, когда тебе показалось, что она сопротивляется или не хочет тебя?

– Нет.

Мы посмотрели друг на друга.

– Хотя порой, – продолжал он, глядя на меня словно изучающе, – женщин трудно понять.

Это прозвучало ужасно несправедливо.

– Не смей говорить о женщинах так, словно мы всего лишь особи, объединенные общим полом.

– Ну конечно, она и была особью, И я тоже. Я встретил ее на вечеринке, когда мы оба были пьяны. Не думаю, что знал ее имя, да и она мое. Это было то, чего мы хотели. Нам обоим хотелось заняться любовью. Что в этом такого?

– Я не…

– Разве с тобой такого никогда не было? Было, ты сама мне рассказывала. И разве в свое время это не часть удовольствия?

– Может быть, и так, – признала я. – Но позже становится стыдно.

– Только не мне. – Он прямо взглянул на меня, и я ощутила его злость. – Я не верю в заботу о вещах, которые нам не дано изменить.

Я старалась, чтобы мой голос был твердым.

Мне вдруг захотелось заплакать.

– Та ночь после того, как мы стали мужем и женой. В хижине. Хотела, чтобы ты делал это, Адам. Я хотела, чтобы ты делал все, что захочешь. На следующее утро, проснувшись, я почувствовала, что все было неправильно. Я почувствовала, что мы зашли слишком далеко, туда, куда нам не следовало заходить.

Адам налил мне еще немного вина, потом себе. Я и не заметила, как почти прикончили бутылку.

– Неужели у тебя никогда не было такого чувства? – спросила я.

Он кивнул:

– Было.

– После занятий любовью?

– Не обязательно. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. – Он поморщился. – Это чувство мне знакомо.

Мы вместе допили вино, свечи замигали.

– Рыба-меч уже скоро замаринуется, – сказала я.

– Я не стал бы никого насиловать.

– Я знаю, – сказала я. И подумала: откуда?

– Мне сейчас готовить рыбу?

– Пока нет.

Я заколебалась. Казалось, решается моя судьба. Я могла повернуть ее так или иначе; перекрыть один путь или другой. Поверить и сойти с ума. Не поверить и сойти с ума. Ведь в моем положении разницы в конечном счете практически нет. На улице было совершенно темно, через окно доносилась непрерывная дробь дождевых капель. Свечи почти угасали, отбрасывая на стены пляшущие тени. Я встала и подошла к тому месту, где он бросил кожаные шнурки.

– Тогда давай, Адам.

Он не пошевелился на своем стуле.

– Что ты говоришь? – спросил он.

– Я говорю «да».

* * *

Но я не была согласна, во всяком случае, не со всем. На следующий день я позвонила с работы Лили и договорилась встретиться с ней ранним вечером, сразу после того, как покину офис. Мне не хотелось идти в ее неприглядную полуподвальную квартиру. Мне казалось, что я не смогу сидеть на грязных простынях в окружении старых фотографий Адама. Я предложила кафе-бар в «Джон Льюис», на Оксфорд-стрит, – это было самое нейтральное, самое ординарное заведение, какое я могла вспомнить.

Когда я вошла, Лили была уже там, она пила капуччино и ела громадный бисквит со струганым шоколадом. На ней были черные шерстяные брюки, мохнатый темно-красный свитер, высокие ботинки, на лице ни намека на косметику. Серебристые волосы были собраны сзади в тугой узел. Она выглядела вполне нормальной, а когда улыбнулась мне, то даже приятной. Не такой свихнувшейся. Я осторожно ответила на ее улыбку. Я не хотела, чтобы она мне понравилась.

– Проблемы? – добродушно спросила Лили, когда я устроилась напротив.

– Хотите еще кофе? – в ответ спросила я.

– Нет, спасибо. Хотя не отказалась бы от еще одного бисквита… Я не ела весь день.

Я заказала себе капуччино и еще один бисквит. Я смотрела на нее поверх своей чашки и не знала, с чего начать. Было ясно, что Лили не против просто помолчать и что ей нравится моя неловкость. Она жадно ела, измазав в шоколаде подбородок. Мне подумалось, что она немного похожа на ребенка.

– Мы не закончили наш разговор, – неуверенно проговорила я.