Убить волка

Priest P?

5. — ??? — chenghuang miao — храм Чэнхуанмяо, храм Бога города (даосский храм в Шанхае) — храм бога-покровителя города

— ?? — huaben:

1) хуабэнь (китайская городская народная повесть, возникшая из устного сказа)

2) вариант книги на разговорном языке (в отличие от оригинала на книжном литературном языке).

6. В буддизме есть Четыре Небесных Царя — четыре бога-хранителя (Вирудхака, Дхиртараштра, Вирупакша, а их предводитель Вайшравана), каждый из которых оберегает одну из четырех сторон света. Четыре Владыки существует не только в буддизме, но и в даосизме,

и в астрологии. У каждого есть свое предназначение и история. В «Убить волка», вероятнее всего, автор изобразил собирательный образ из Владык разных времён и религий.

7. Бандитский обычай. Если кто-то совершал непростительную ошибку, то для того, чтобы он имел возможность молить о прощении, его должны трижды ударить ножом. Нужно трижды пробить бедро, чтобы образовалось шесть отверстий (то есть насквозь).

Этот обычай продемонстрировали в тайваньском телесериале <<????>>.

8. В арке про Южное приморье в 30х главах Ляо Жань попал впросак, надев, но не сумев снять железную броню

9. Впервые это лекарство использовали в романе "Троецарствие". Примерный состав: свиной жир, сосновая смола, высушенная пшеничная мука, мускус, желтый воск, камфора, смола драконьего дерева, экстракт катехина, ладан, мирра.

10. ??? — лампа долголетия. Свет в этой лампе нужно поддерживать дни и ночи, пока монах молится о долголетии.

11. ?? — bingmao — досл. больная кошка, обр. (шутливое название человека со слабым здоровьем) дохлятина; задохлик; хиляк; заморыш

Глава 97 «Пыль осела»

____

В таком случае последними словами, что ты мне сказал, стали бы «выметайся отсюда». Боюсь, мой дух не смог бы упокоиться с миром.

____

Когда Чан Гэн выплеснул в последней реплике всю свою боль, тело его превратилось в пустой сосуд, и он едва не потерял сознание. При виде Гу Юня он испытал облегчение.

Несмотря на то, что Чан Гэн выбился из сил, ему не хотелось смыкать глаз. Он так и опирался на плечо Гу Юня, отчаянно пытаясь перевести дыхание. Непроизвольно он схватил Гу Юня за одежду.

Из-за сильной кровопотери Чан Гэна знобило. Тепло Гу Юня и знакомый горький запах лекарств напомнили о том, как в детстве в студеный день тот закутал его в свой плащ и вернул домой. Чан Гэн ненадолго потерял счет времени и пробормотал:

— ... можно мне вина?

Сюй Лин с энтузиазмом бросился на помощь:

— Великий маршал, давайте помогу...

...Мастер Ляо Жань, с самого начала присутствовавший при сцене воссоединения, к несчастью, его остановил.

Давно вознесшийся над мирскими заботами монах успел выхватить всего пару слов из бессвязного бормотания принца, но уже был шокирован.

Гу Юнь молча подхватил Чан Гэна, крепко обнял и донес до повозки. После чего нахмурился и приказал:

— Приведите сюда армейского лекаря!

Затем он схватил флягу — в походных условиях вода там, конечно, была не свежая, но это можно было исправить, если добавить немного соли. Впервые солдаты услышали об этом от путешествующих через пустыню купцов.

Когда Чан Гэн облокотился на него, Гу Юнь нагло соврал:

—

Вот вино, открой рот.

Чан Гэн с трудом соображал, но пока еще не утратил разум. Не приди Гу Юнь на помощь, он бы спокойно уничтожил очередной отряд жестоких разбойников. Сделав пару глотков, Чан Гэн со смешком возмутился:

— Ты меня обманул.

На самом деле Гу Юнь не только его обманул, вдобавок ему хотелось встряхнуть Чан Гэна и хорошенько поколотить, чтобы тот как следует запомнил, что значит «драгоценный сын не должен садиться под стрехой крыши» [1]. Но когда они наконец встретились, сердце его сжалось от боли и в груди занемело. Разве можно было на него злиться?

За какие бы великие подвиги не брался раньше Чан Гэн, это не заканчивалось такими тяжелыми ранениями. Гу Юнь ненадолго замер — лицо его совершенно ничего не выражало, — а затем осторожно распахнул края его одежд. Острый запах крови ударил в нос, и у Гу Юня защемило в груди. Впервые в жизни его руки дрожали.

Почувствовав, как сильно Гу Юнь за него переживает, Чан Гэн решил покапризничать, но немного увлекся. Подливая масла в огонь, Чан Гэн прошептал ему на ухо:

— Я боялся, что больше никогда тебя не увижу...

Гу Юнь слегка прищурился, и на его лице застыло напряженное выражение. И пускай руки его оставались нежными, зато слова сочились ядом.

— Прошу простить мою недогадливость, — холодно произнес Гу Юнь. — Но я решительно не понимаю, чего вы боялись, Ваше Высочество. Вы ведь так тщательно все просчитали.

Чан Гэн сделал вид, что ничего не слышал. Пользуясь тем, что их скрывала занавеска, он уткнулся в изгиб шеи Гу Юня и едва слышно прошептал:

— В таком случае последними словами, что ты мне сказал, стали бы «выметайся отсюда». Боюсь, мой дух не смог бы упокоиться с миром.

Гу Юнь осекся.

В чужих объятиях он чувствовал себя так, как будто опасная лоза кольцо за кольцом обвивала всё его тело своими длинными плетями, пока одна из них не пронзила наконец его сердце.

Стук копыт снаружи звучал все ближе.

— Маршал, армейский лекарь прибыл! — громко прокричал гонец.

Несмотря на то, что Чан Чэна мучила сильная боль, он старался не подавать виду. Его прямая осанка ничуть не изменилась, он лишь мягко вздохнул и вытянул бледную худую шею. Встревоженный и все еще рассерженный на него Гу Юнь, опустил голову и, пользуясь тем, что их никто не видит в тени повозки, покрыл яростными поцелуями его шею. Прикосновения губ были легкими, как скользящие по водной глади стрекозы, но он явно намеревался позже поквитаться с ним.

Усилием воли после поцелуя Чан Гэн открыл глаза и сосредоточил полный надежды взгляд на Гу Юне.

— Я с тобой еще разберусь, не переживай, — на ухо пообещал ему Гу Юнь.

После этого Гу Юнь раздвинул шторы и громко подозвал армейского лекаря:

— Скорее сюда!

Поначалу лекарь хотел попросить посторонних удалиться, но поймал на себе пристальный взгляд Гу Юня и испугался. Ему не хватило смелости отослать прочь самого маршала Гу. Поэтому он, скрипя сердцем и обливаясь потом, обрабатывал жуткие раны на теле Янь-вана под буровившим спину взглядом великого маршала.