Убийца Шута
Шрифт:
Пчелка имела на это право. Девушкам не надо бить, чтобы причинить боль. Но хотел ли я, чтобы она выучилась сражаться, так же как и Шун, что подтверждал и пример Ланта?
– …ваша обязанность сделать ему замечание, а не моя и не Ланта. Вас что совсем не задевает, что он оскорбил меня? И Ланта? Вы вообще слушаете? Помещик Баджерлок!
Когда она произнесла мое имя, я вернулся к нашей беседе. Но я не ответил ей, а обратился к ФитцВиджиланту. Мой разум зацепился за недостающую информацию.
– Сколько восковых табличек вы надеялись купить?
Позади меня Шун раздраженно фыркнула, поняв, что ее игнорируют. Это меня совершенно не беспокоило. ФитцВиджилант удивился резкому
– У торговца их не слишком много. А те двойные можно разделить между парой учеников…
– Мы купим все, что у него есть, - я немного отодвинулся назад от стола, глядя на дверь в гостиницу, из которой должна была появиться Пчелка. Я внезапно заволновался обо всех тех каштанах и конфетах, которые она съела. Была ли она в порядке?
– Я заберу одну из них для Пчелки и сам займусь ее образованием. Мне не кажется, что вы подходите на роль ее учителя.
Он посмотрел на меня и это был взгляд еще очень молодого человека. Унижение и паника, тревога и шок сменялись на его лице. Потом они пропали, и он просто смотрел на меня. Я бы пожалел его, если бы дело не касалось Пчелки. Потребовалось некоторое время, прежде чем он заговорил. Говорил он очень взвешенно и осторожно.
– Если я как то оскорбил или из-за чего-то уронил себя в ваших глазах, сэр, то я…
– Это так, - отрезал я, запретив себе чувствовать жалость или раскаяние. Жалел ли он Пчелку, когда упрекал и унижал ее перед другими детьми?
Его губы задрожали, а затем лицо окаменело. Он сел очень прямо.
– Когда мы сегодня вернемся, я немедленно соберу свои вещи и покину Ивовый Лес.
Его позерство утомило меня.
– Нет. Хотя вы оба меня раздражаете, но я не позволю вам это сделать. Вне зависимости от моего желания, вы должны оставаться в Ивовом Лесу. Я вижу, что ни один из вас не способен ни обучать, ни защищать моего ребенка. И после этого вы воображаете, что можете защитить себя? ФитцВиджилант, Вы можете продолжать пытаться учить других детей. А я буду учить Вас владению топором и мечом, а также умению уважать всех честных людей.
– Это потребует много времени, но он хотя бы будет способен постоять за себя. А что насчет Шун? Я взглянул на ее царственную ярость.
– Я попрошу Ревела обучить Вас тем аспектам, которые помогут удачно выйти замуж. Мне думается, это не танцы или пение, а управление хозяйством и ведение семейного бюджета.
Она холодно посмотрела на меня.
– Лорд Чейд услышит об этом!
– Действительно услышит. Но от меня, и прежде, чем Ваше послание достигнет его.
Она сузила глаза, как кошка.
– Я не вернусь в Ивовый лес, переночую здесь. Сниму номер в Дубах-на-Воде и останусь здесь одна. И вы ответите перед Лордом Чейдом за мой уход.
Я вздохнул.
– Шун, сейчас канун Зимнего Праздника. Гостиницы переполнены. И этим вечером Вы вернетесь в мой дом, где мы будет готовиться к празднованию ради моей маленькой дочери. И чтобы больше не было никаких угроз уйти ни от кого из вас. Вы этого не сделаете, потому что я дал слово присмотреть за вами тому, кого уважаю.
– Я перевел взгляд с Ланта на Шун.
Ее рот приоткрылся, но она со стуком стиснула зубы, а затем резко потребовала:
– Баджерлок, да как Вы смеете указывать мне что делать! Лорд Чейд предоставил Вас в мое распоряжение для моего удобства и защиты. Посылайте свое сообщение как угодно и когда угодно. Он исправит Ваши заблуждения относительно наших ролей.
Одно только это предложение открыло мне все. Даже несмотря на неосторожность Чейда, упоминавшего мое имя, она не смогла сопоставить все сведения.
Но не мальчик - слуга, не я и не Риддл. Потому что в ее глазах я был такого же низкого происхождения, как и моя дочь.
– Шун. Достаточно.
– Это все, что я сказал. Ее глаза сузились и похолодели от ярости. Я чуть не рассмеялся, когда она решила использовать свою власть.
– Вы не имеете права говорить со мной подобным образом,- вполголоса предупредила она.
Я почти придумал, что ответить, когда Риддл появился возле нашего стола. Он пришел, ловко балансируя тарелками с едой в одной руке, а в другой держа кружки с сидром. Расшаркиваясь и поклонившись, он с размаху поставил все это передо мной. Его глаза блестели решимостью оставить события этого дня в прошлом и повеселиться. Потом его решительная улыбка внезапно сменилась озабоченностью.
– Где Пчелка? – спросил он.
Меня пронзила тревога. Я встал в тесном промежутке между столом и скамьей.
– Она еще не вернулась. Прошло уже много времени. Я пойду искать ее.
– Мой сидр еле теплый, - воскликнула Шун, в то время как я перешагнул через скамью и пошел прочь.
Глава двадцать девятая. Туман и Свет
Затем из сверкающего тумана, окружавшего нас, вырвался волк, весь черный и серебристый. Он был покрыт шрамами и смерть цеплялась за него, как вода цепляется за шерсть собаки, переплывшей реку. Мой отец был с ним и в нем и вокруг него, и никогда еще я не понимала, каков он. Он истекал кровью из десятков неизлечимых ран, и все же в самой сути его жизнь пылала как расплавленное золото в печи.
Журнал сновидений Пчелки Видящей
Все было испорчено - открылась и с грохотом захлопнулась дверь в таверну, и Шун с ФитцВиджилантом внезапно оказались внутри. По тому, как ФитцВиджилант смотрел на моего отца, я поняла, что он уже слышал сплетни о том, что случилось в городке. Я не хотела, чтобы он заговорил об этом с моим отцом. Мы оставили это в прошлом, а если он поднимет эту тему, Риддл снова начнет об этом думать. Риддл и мой отец вели себя так, как будто все хорошо, но я знала, что поступки моего отца будут терзать сердце Риддла, словно черви. Мой отец был ему другом, но его преданность принадлежала в первую очередь Неттл, и он боялся рассказать ей эту историю и открыть свою роль в ней.
Но Шун, если и знала, ничем этого не показала, а лишь начала болтать, что ей-нужно-это, да ей-нужно-то , а если у моего отца есть монеты, то, может быть, они могли бы пойти и купить это прямо сейчас, или, быть может, она сперва поест. Она уселась рядом с отцом, а ФитцВиджилант на другой стороне от Риддла. Они напоминали мне красноротых птенцов, галдящих в гнезде, когда говорили, что им необходимо это и хочется того. Мой отец отвернулся от меня, чтобы поговорить с Шун. Я не выдержала. Мне вдруг стало слишком жарко, а давление мириадов разговоров ощущалось как руки на ушах. Я потянула за рукав Риддла.